уверена – камыши не тонут.
У реки было прохладно, и я стала ежиться, а Кристина занялась венками. Вечер в деревне загустел как черничный кисель. Сквозь тяжелую грозовую тучу, черной пеленой нависшую над рекой, практически не было видно неба.
Отправив венки в свободное плавание, Крыся с удовольствием констатировала, что они плывут. По ее мнению, направлялись они в сторону столицы, из чего она сделала выводы о нашем светлом будущем.
– Ну что, теперь погадаем на волосок?
– Нет, все, я домой. Пошли, провожу до поворота. Молнии вон сверкают, сейчас как линет, да и поздно уже. Даже ни одного рыбака нет.
– Ладно, – вздохнула Крыся, обреченно поворачивая назад, к дороге.
Проходя мимо часовни, я замедлила шаг, пытаясь увидеть в окне свет. Но в этот раз в святом месте было темно. Вокруг ползали какие-то страшные шорохи, и я снова почувствовала себя неуютно. И вдруг на меня стало капать: резко начался дождь, да такой сильный, что через несколько секунд я была уже насквозь мокрой. Крыся запричитала, пытаясь укрыться моей сумкой с книгами, а я заметалась в поисках раскидистого дерева. Потянув ее за руку, я метнулась к ближайшему могучему грабу.
– Ну и линуло, – восторженно заголосила Крыся, перекрикивая шум дождя. – Это к деньгам, главное – венки поплыли…
Тут где-то в нескольких метрах от нас зашуршало, треснула ветка, но раскат грома перекрыл этот звук.
– Стоять в грозу под деревом не лучшая идея, – озаботилась я безопасностью, сквозь темноту пытаясь разглядеть ближайшие кусты. Кажется, звук шел оттуда. Крыся зачем-то стала вслух считать секунды от вспышки молнии до раската грома, а я вдруг явственно услышала какой-то сдавленный крик, доносившийся все из того же места. За этим снова последовала какая-то возня в кустах, мне даже почудились глухие удары об землю. Я толкнула Крысю в бок, но та заткнула уши и знаками пояснила мне, что боится грома. А громыхало знатно.
Через пару минут, тянувшихся вечность, дождь вроде бы начал понемногу стихать, и я решила, что пора бежать в сторону дома.
– Ну что, рванем?
Кристина закивала и я, накинув капюшон толстовки, первой выпрыгнула на тропинку. Но тут из злосчастных кустов перед часовней раздался прямо-таки грохот, который я поначалу приняла за гром. Кристина сделала стойку, и я поняла, что мне не показалось. Кто-то сдавленно вскрикнул, и я непроизвольно сделала пару шагов по направлению звука. Темнота не давала ничего увидеть, но тут Крыся ухватила меня за локоть и выдала:
– Глашка, валим отсюда, что-то вечер перестает быть томным.
Небо прошила яркая молния, и в ее свете в метре от себя я внезапно увидела человеческие глаза на вполне себе человеческом лице. Свет быстро погас и снова наступила темнота.
Вопль, который я издала, должна была слышать вся округа. По крайней мере, мне так казалось. Позже Крыся рассказывала мне, что из моего рта вышло всего лишь ужасающее шипение.
– Аааа, – возвестила я всей округе о своих чувствах и стартанула в сторону дороги, волоча за собою гадалку. Мы бежали, разбрызгивая грязь во все стороны, пару раз я чуть не поскользнулась на раскисшей под дождем глинистой земле.
Лишь добравшись до освещенной фонарями дороги, я малость притормозила. Крыся налетела на меня сзади, тоже притормозила и огорошила меня оригинальным вопросом:
– А куда мы так несемся?
– Ну как же… Там же звуки какие-то, и вообще, страшно. Ты же первая кричала, что надо валить.
– Так там вроде бы кто-то стонал. Я подумала, вдруг там парочка уединилась, а мы словно подслушиваем.
– Под дождем с молниями? Парочка? Мне показалось, там кто-то кого-то бил…
– Мало ли любителей острых ощущений? На лето сюда много молодежи приезжает, возле реки постоянно компании, палатки, парочки, – талдычила свое Крыся.
Тут я разозлилась, потому что при свете фонарей и на дороге страшно уже не было. Кристина отряхивалась от внезапно прекратившегося дождя, а я почувствовала себя дурой. В самом деле, чего это я? Наверное, рассказы Крыси про леших и русалок подействовали на меня удручающе. Но в кустах кто-то возился, да и крик не мог мне почудиться. Может и правда молодежь гуляет?
– Ой, а сумка твоя где? – Крыся всплеснула руками, обнаружив пропажу.
– Черт, наверное, бросила под деревом. Там ничего важного, но сумка теткина, да и книги… Возвращаться неохота, как-то боязно.
Пока я размышляла, как поступить, а Кристина продолжала выкручивать свою кофту от воды, снова послышался треск кустов. Я отскочила от придорожной акации, из зарослей которой со стороны реки кто-то выбирался. Надвигающаяся фигура вызвала у меня панический ужас, и я уже вознамерилась орать, но Крыся опередила меня:
– А ты что тут делаешь? Тоже гадать ходил?
В свете фонаря я сразу же признала обалдевшего от вопроса Шуряйку и облегченно вздохнула. Тот тоже был весь мокрый, а в руках держал пакет. В пакете кто-то дергался и прыгал.
– Какое гадание? Я снасти на рыбу ставил, пошел проверить, а тут так линуло. Пережидал в кустах за курганом. Хотел к часовне, под козырек. Да поскользнулся и упал. Вон, весь в глине изгваздался…
– В редкой розовой глине? – обрадовалась Крыся. – Я недавно тоже на курган ходила, глины набрала. Это же какое богатство под ногами! Редкий каолин такого оттенка: не белая, смешанная с красной, а именно розовая. Только в одном месте есть, с другой стороны кургана, перед холмиком, зато уж вдоволь. Я читала…
– Так мы тоже только что от реки, что-то тебя там не заметили, – бесцеремонно прервала я монолог Крыси о глине, потому что он был мне интересен примерно так же, как истории про Водяного.
– А я на другом берегу был, на лодке плавал. С этого берега клев плохой, а там места прикормленные, дед утром был. А вы чего такие нахохлившиеся?
– Ничего, – буркнула я. – Хотя тут вот что: я сумку под деревом забыла, пошли, сходим заберем. А то как-то боязно.
– А сумка вам зачем?
Тут Крыся встряла со своими рассказами про гадания и веники, вызвав жгучий интерес у Шуряйки. За разговорами мы неспешно вернулись к реке. У Шуряйки очень кстати оказался фонарь, который я позаимствовала. Слушать про Водяного было выше моих сил, а Крыся как раз пошла на новый виток, так что я ускорила шаг.
Оставив эту парочку сказочников чуть позади, направилась к грабу, под которым мы прятались. Дождь снова стал накрапывать, перейдя в противную мелкую морось, стекавшую по лицу струйками. Посветив под дерево, я сразу нашла свою пропажу, притулившуюся к стволу и насквозь мокрую. Схватила сумку и уже было совсем
