Если отбросить налог и стоимость дополнительных батареек, которые уговорила его приобрести симпатичная продавщица в магазине «Эй-Ти-Ти», зарядное устройство для мобильника Дойла обошлось Валентайну в пятьдесят долларов. Вообще это нелепо: люди тратят целые состояния на то, чему красная цена четвертак. Вот как в «Старбаксе»[26]кофе стоит четыре доллара, а в кинотеатре на премьерном показе – десять. Не ровен час все станут миллионерами, а гамбургер будет стоить тысячу.
Придя в свой номер, он воткнул зарядное устройство в розетку, и мобильник Дойла засветился у него в руке. Продавщица вложила в коробку инструкцию, и из нее Валентайн узнал, как войти в память телефона и просмотреть ее содержимое. В ней было сохранено шесть имен.
Гай. Шон. Дом. Том. Тони. Хани.
Валентайн задержал взгляд на последнем имени. Что еще за Хани? Дойл никогда о ней не говорил. А это на него не похоже. Тут ему в голову пришла гадкая мысль. Может, у Дойла был роман на стороне?
Это казалось абсурдным. Дойл, как и Валентайн, в отношениях с женщинами был честен. Они оба женились на одноклассницах и оба хранили женам верность во всех ситуациях. Вот только сейчас перед ним была красноречивая улика.
Он вытащил из бумажного пакета диет-колу и открыл банку. Кем бы ни оказалась эта женщина, с ней следует поговорить. А вдруг она что-то знает. Ведь именно поэтому мужчины заводят подружек. В наши дни секс можно получить где угодно. А вот найти человека, чтобы просто поговорить, не так легко.
Валентайн выбрал номер Хани и нажал кнопку соединения. После трех гудков ответил сонный женский голос:
– Да?
Часы показывали почти два часа дня. Что за женщина спит так поздно? А если он с ней знаком? Закрыв ладонью динамик, Валентайн спросил:
– Это Хани?
Женщина затаила дыхание.
– Я друг Дойла, – пояснил он.
Телефон умолк. Он допил колу, прикидывая, сколько еще неприятного предстоит открыть в старом товарище.
Внутренний голос подсказал ему, что Джерри пытается дозвониться. Достав свой мобильник, Валентайн набрал номер голосовой почты и обнаружил, что его ожидает одно сообщение.
«Пап, ты хоть соображаешь, что сделал? – возмущался его сын. – Полицейские налетели на бар и арестовали Большого Тони. Они сказали, что их послал ты! Как ты мог так со мной поступить? Теперь братки Большого Тони ищут меня! Черт, я покойник. Ты врубаешься? Покойник! Чтоб я еще хоть раз тебя о помощи попросил! Да ни за что!»
Валентайн стер сообщение. «Вот так вот, пытаешься помочь, а что из этого получается», – подумал он. Дверь в номер распахнулась. Вошла горничная-мексиканка, толкая перед собой пылесос. Включив его в розетку, она начала наводить чистоту.
– Зайдите позже, – попросил Валентайн, пытаясь перекричать рев пылесоса.
Она лучезарно улыбнулась, не поняв ни слова.
– Позже, – снова заорал он, указывая на часы.
Горничная ткнула пальцем в его телефон. Валентайн опустил глаза. Телефон светился. Подойдя к розетке, он выдернул шнур пылесоса.
– Позже, – повторил он. – Прошу вас.
Она ушла. Валентайн закрыл дверь на цепочку, подождал минуту и набрал номер голосовой почты. Звонил Фрэнк Портер.
«Перезвони», – гласило сообщение.
Валентайн перезвонил.
– Угадай, кто только что впорхнул в «Бомбей»? – сказал Портер.
Это было похоже на начало анекдота.
– Джимми Хоффа?[27]
– Европеец. Уже выиграл пять штук.
Валентайн почувствовал, как ускоряется сердцебиение. «Бомбей» находился в северной части города, добрых десять минут езды от мотеля.
– Буду через пять минут.
– Встретимся у входа, – бросил Портер.
10
Европеец
Через пять минут, проигнорировав красный свет всех светофоров и нарушив все ограничения скорости в городе, Валентайн затормозил у входа в «Бомбей». Швейцара, отгонявшего машины на стоянку, поблизости не наблюдалось, и он поспешил внутрь, оставив ключи в зажигании.
Портер ждал его прямо за дверью. Оттащив Валентайна в сторону, он протянул ему бейсбольную кепку с эмблемой команды «Нью-Йоркские янки».
– В шве приемопередатчик внутренней связи, – объяснил Портер. – Я смогу говорить с тобой из комнаты видеонаблюдения, и никто другой меня не услышит.
Валентайн надел кепку и поправил ремешок.
– Где он сидит?
– Стол сорок два.
Поскольку «Бомбей» отличался огромными размерами, Портер начертил на визитке, как пройти к сорок второму столу. Подойдя к кассе «Фартовые деньги», он взял ведерко с монетами и сунул его в руки Валентайна.
– Возьми. Будешь похож на туриста.
– А сейчас я на кого похож?
– На старого полицейского.
Валентайн бросил визитку в ведерко и, сверяясь с ней, пересек переполненное казино. Европеец выбрал стол в стороне, поближе к выходу. Когда Валентайн подошел к нему, Портер уже вовсю вещал из комнаты видеонаблюдения на третьем этаже.
– Как слышишь меня?
– Прекрасно.
– Третий игрок за столом. Видишь?
Европейца было нетрудно вычислить. Его горки черных фишек по сто долларов возвышались над горками всех остальных.
– Угу.
– Он тебя не видит.
Валентайн обошел стол кругом и оценивающе оглядел Европейца. Худощавый. Лет под сорок. И, кажется, в печальном расположении духа, что странно, учитывая сумму выигранных денег. Одет неприметно: черные брюки, черный свитер с горлом, черный, спортивного покроя пиджак. И еще стрижка. Под горшок, так обычно стригут заключенных в тюрьме.
Валентайн сел напротив автомата «Фартовые деньги» и стал наблюдать за игрой Европейца. Он выиграл еще пять тысяч долларов и при этом ни разу не оставил дилеру чаевых. И это тоже было странно: большинство мошенников щедро одаривали дилеров, чтобы у тех поднималось настроение.
– Он когда-нибудь проигрывает? – сказал Валентайн в кепку.
– Я такого не видел, – ответил Портер.
Европеец был единственным мужчиной за сорок вторым столом. Валентайн переводил взгляд с одной женщины на другую и остановился на той самой темноволосой красавице, которая мелькала на пленке, присланной Дойлом. Она перекрасила волосы в рыжий цвет, но сходство с Одри Хепберн оставалось. Их взгляды встретились.
