выбрать кого-то другого? Кого-нибудь попроще.
Я сжимаю челюсть и сердито смотрю на него.
— Намекаешь, что обычно мне нужны только простые девушки?
— Нет, я спрашиваю, стоит ли она всех этих хлопот?
Я уверен в ответе: Васкез действительно стоит всех этих хлопот и многого другого.
Я хочу ее так сильно, что это становится навязчивой идеей. Она не выходит у меня из головы ни днем, ни чертовой ночью. И то, что я вижу ее в таком виде, только усиливает мое желание.
Если она встречается здесь со своей парой, то я не могу быть уверен, что не стану тем, кто начнет драку сегодня вечером. Адрианна принадлежит мне, даже если она это отрицает. После поцелуя, который мы разделили, я знаю, что она тоже чувствует эту связь.
Эрнандес приближается к ней, и гад становится слишком близко, на мой взгляд. К счастью, Адрианна тоже так считает и отодвигается от него, выглядя смущенной.
— Серьезно, Арч. Ты слишком очевиден. — Он прочищает горло. — Разве тебе не нужно отнести кому-то это вино?
Я опускаю взгляд, вспоминая, что пошел за напитком для Софии.
— Черт возьми, да, нужно. — Ищу ее в толпе и вижу, что сейчас она болтает с Оаком, который, должно быть, пробрался внутрь. — Еще увидимся.
Гэв что-то бурчит в ответ, достает фляжку и делает большой глоток. Судя по количеству употребляемого им алкоголя, парень на грани алкоголизма.
Теперь София бездельничает в другом конце зала вместе с Элейн.
Я подхожу к ней.
— Извини, что так долго, — говорю, передавая ей вино, которое вряд ли стоит пить. Настолько оно разбавлено.
— Спасибо, — отвечает она с улыбкой.
Элейн прочищает горло.
— Я удивлена, что ты вообще пьешь здешний алкоголь. — Она бросает на меня многозначительный взгляд. — Разве вы с Гаврилом обычно не приносите свой собственный?
Я вытаскиваю фляжку из кармана.
— Конечно.
Она качает головой.
— Дай угадаю, виски?
— Что же еще?
Элейн протягивает мне свой бумажный стаканчик.
— Поделишься?
Я стискиваю зубы, так как у меня такое чувство, что этим вечером мне понадобится все содержимое фляжки.
— Хорошо. — Наливаю ей немного.
— Спасибо. — Она поднимает стаканчик, а затем осушает мой виски.
— Не за что. — Я оглядываю зал в поисках Адрианны, но не вижу ее. — А теперь, если вы меня извините.
София выглядит разочарованной, но кивает.
— Конечно. Увидимся позже.
Я обхожу зал по периметру в поисках изумрудного платья и красавицу в нем, но никак не могу её найти. Пока мое внимание не привлекает вспышка зеленого, и я не замечаю ее на танцполе с Ником Крушевым.
Мои кулаки сжимаются, когда его рука оказывается слишком низко на ее спине. Она почти на ее заднице. А никто не должен прикасаться к ее заднице, кроме меня.
Играет провокационная музыка, и ярость бурлит во мне, когда я пробираюсь к ним. Адрианна замечает меня, крепче сжимает руку Ника и что-то шепчет ему на ухо.
Его рука опускается ниже, и я уже готов убить его. Когда Гэв встает у меня на пути и кладет руки мне на плечи.
— Соберись, Арч. Мы не можем допустить, чтобы ты убил студента на Зимнем бале.
— Уйди с дороги, Гэв.
— Я не позволю тебе вести себя как гребаный дурак. Ты сопровождающий на танцах. Перестань вести себя как студент.
Я делаю глубокий вдох, чтобы унять свой гнев, так как мне не хочется драться с Гэвом. Мы оба знаем, что я проиграю. Этот парень — псих.
— Прекрасно.
Я разворачиваюсь и марширую с танцпола, Гэв идет следом.
— Ты потерял рассудок из-за этой девушки? — спрашивает он.
Я качаю головой.
— Нет, меня бесит, когда я вижу, что кто-то трогает то, что принадлежит мне. Особенно такой проныра, как Ник Крушев.
Гэв бросает на меня строгий взгляд.
— Разберись с этим, или в следующий раз я натравлю на тебя Оака.
Я хмурю брови.
— А где, черт возьми, Оак?
— Он где-то поблизости. Я видел его, когда ты ходил в бар.
Я тяжело вздыхаю, не в силах оторвать взгляд от Адрианны, которая все еще танцует с Ником. Гэв направляется в противоположную сторону, а я перемещаюсь ближе к тому месту, где танцует Адрианна, готовый наброситься на нее в тот момент, когда она перестанет танцевать с этим русским ублюдком.
Наконец, Ник откланивается и оставляет ее одну на краю танцпола, предоставляя мне прекрасную возможность побыть с ней наедине. Я подхожу к ней сзади, зная, что если бы она увидела как я приближаюсь, то, вероятно, нашла бы способ избежать меня.
Оказавшись в шаге позади нее, я кладу руки ей на бедра и наклоняюсь к ее уху.
— Ты прекрасно выглядишь, детка.
Она напрягается в тот момент, когда слышит мой голос, и поворачивается ко мне лицом.
— Не стоит так подкрадываться к людям.
Я подхожу ближе.
— Я буду делать всё, что захочу, Васкез. А теперь потанцуй со мной. — Протягиваю ей руку, но она просто смотрит на меня.
— Нет.
— Мне не нравится слышать это слово.
Её челюсть сжимается.
— Что ж, привыкайте, потому что Вы будете часто слышать его от меня.
Она поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю ее за запястье и притягиваю обратно к себе.
— Тебе нужно потанцевать хотя бы с одним мужчиной, который, черт возьми, знает, что делает.
Ее ноздри раздуваются.
— Мне ничего не нужно делать.
Она вырывает свою руку из моей хватки и быстро пересекает танцпол, направляясь к выходу из зала, что является большой ошибкой.
Я иду за ней, собственническая ярость кипит во мне, когда я преследую ее, как волк, изголодавшийся по своей трапезе.
Она оглядывается через плечо, её глаза расширяются, когда она видит, что я следую за ней.
Я ухмыляюсь, а тьма, о существовании которой я даже не подозревал, выходит на поверхность.
Адрианна выбегает в коридор, и я иду следом, сердце беспорядочно колотится в груди. Как будто ее отказ сделал меня первобытным собственником, каким я никогда раньше не был по отношению к женщине.
Как только мы оказываемся в коридоре, наедине, она поворачивается ко мне.
— Просто оставьте меня в покое, тренер. Сколько раз я должна повторять, что мне это неинтересно?
Я не говорю ни слова, пока иду на неё, вынуждая ее отступать назад, пока она не упирается в стену. В тот момент, когда ее спина ударяется о твердую поверхность, ее глаза расширяются, и я вижу, как она бросает взгляд в сторону, обдумывая план побега, но я не позволяю. Вместо этого заключаю ее в клетку, выставляя руки по обе стороны от нее.
Я
