Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
меня с толку, я не могу быстро придумать ответ.
— Никуда мы не заглядываем.
— Думаешь, я слепая? Не увидела бутылку?
— Мы выпили-то по глотку, тебе что, жалко? — огрызаюсь я. — У тебя этого добра полно, все лежит и плесневеет!
— Нет, мне не жалко. Мне непонятно, почему это все происходит тайком.
Мама в своем репертуаре: ей надо все контролировать.
— Хорошо, в следующий раз буду вести журнал учета, — язвлю я и тут же получаю уже прямую порцию осуждения:
— Вообще мне не нравятся твои друзья. Я бы не хотела больше видеть их в своем доме. Бескультурные молодые люди, в головах — ветер! И почему я ничуть не удивлена? С кем еще ты мог связаться? Пьющие, небось и курящие… Я уже молчу о нравственной чистоте… — Мама морщится. — Я застала этих двоих… без одежды. А что, если бы я не вернулась с работы раньше? Чем бы они тут занялись?
— Ничем таким они бы не занялись, — устало говорю я, убирая пирожные в контейнер. — Никитин облил Лену, и они собирались поменяться толстовками. Но этого ты, конечно, не увидела, а засекла только финал. А Никитин вообще с Машей встречается.
Я и сам понимаю, что делаю только хуже. Оправдываться — значит, показывать маме, что есть за что. Признавать ее правоту. Делать ее сильнее в нашем поединке. Так и есть, она лишь презрительно просит:
— Избавь меня от подробностей, пожалуйста, кто с кем, кого и куда.
Так просто невозможно! Во мне поднимается гнев. Силясь сдержаться, я беру опустевший заварочный чайник, кладу крышку на стол и высыпаю заварку в мусорку.
— Да, у тебя та еще компашка. Как на подбор! — не унимается мама. — Необразованные, развратные и…
Это уже чересчур! Я шумно ставлю чайник на столешницу возле раковины и рявкаю:
— Не трогай моих друзей! Не тебе с ними общаться!
Мама с остервенением расставляет посуду в стеклянном шкафу-витрине.
— Думаешь, я должна наплевать на то, с кем ты проводишь время?
Фарфор елозит по полке. Раздается противный скрежет. Стискиваю зубы. Терплю.
— Ты говоришь, та девочка, Маша, встречается с Никитиным. — Мама прямо ждет, чтобы я поддался ее провокациям! — А кому тогда досталась Лена? Тебе? Думаешь, я не заметила, как она на тебя смотрит? И не заметила, что у нее на руке твои браслеты?
Мама оставляет витрину открытой, подходит к кухонной столешнице, чтобы забрать оставшиеся блюдца и чашки.
— Я не с Леной, — бурчу я и подхожу к столу. С него все убрали, кроме крышки от заварочного чайника. Беру ее.
— Раздевается она ловко! — говорит мама с комичным восхищением. — Беременеет, наверное, не менее проворно? У нее небогатая семья, верно? Одежка явно из подвальных магазинов, прям плесенью несет… А каким взглядом она нашу квартиру осматривала! Уже представляла, наверное, куда кроватку поставит, куда коляску…
Я чувствую, как вспыхивают щеки. Сжимаю в руке фарфоровую крышку. И взрываюсь ором:
— Хватит нести херню! Ты сама себя хоть слышишь? Достала меня!
Ответа я не жду. С силой бросаю крышку в открытую витрину. Раздается звон. Я попадаю прямо в злосчастный сервиз и одним ударом превращаю полку, которая еще пару секунд назад походила на музейную витрину, в поле боя.
Осознаю, чтó сделал, сразу. Успокаиваюсь, стушевываюсь. Смотрю на кладбище фарфора с ужасом, перевожу на маму стыдливый взгляд. Застыв, она смотрит на останки своего любимого сервиза, предмета гордости. Странно, что она достала его для непроверенных гостей. Почему не побоялась, что мы его разобьем? Непонятно. Мама никогда не перестает меня удивлять, ее просто невозможно понять.
— Принеси пылесос, будь добр, — наконец спокойно просит она. — Осколки могли попасть на пол.
Мы вместе убираем последствия. Почти молча. Говорим только по делу и очень тихо. «Передай совок», «Вон еще один осколок», «Не ходи босиком». Ощущение, что уничтожение фарфора нас примирило. А перед сном мама буднично сообщает, что купила мне новую зубную щетку, выбрасывает старую и ставит в стаканчик новую. Интересуется, подготовился ли я к контрольной по биологии и напоминает, что на завтра записала меня в парикмахерскую.
Ложась в постель, я думаю о том, что мама сводит меня с ума.
Даня
7
В субботу перед школой наблюдаю из окна, как Катерина Николаевна в юбке-карандаше, приталенном пальто и сапогах на каблуках садится в машину. Машина не заводится. Катерина Николаевна выходит, достает из багажника рабочий фартук, повязывает. Открывает капот, осматривает. Снова идет к багажнику, достает набор инструментов, отбирает нужные и возвращается к капоту. Что-то чинит. Садится за руль, и — вуаля! — машина заводится. Катерина Николаевна закрывает капот, убирает инструменты и фартук, поправляет прическу и одежду. И вот она снова идеальна.
Вздыхаю. Как же понравиться женщине, у которой все есть и которая все может?
В школе обсуждаю с Ксюшей план действий. Рассказываю ей о «Контрольном журнале» Катерины Николаевны.
— Это же отлично! Теперь вспоминай, что было в этом журнале.
Я задумываюсь:
— Так, по вторникам и четвергам у нее бассейн, по средам — закупки в гипермаркете…
— Уже что-то! — удовлетворенно говорит Ксюша. — Что еще?
— Она собиралась в воскресенье на садовый рынок за какой-то Белой Джулией.
Ксюша сияет:
— Есть! Это то, что нам нужно!
Хмурюсь:
— Кто это — Белая Джулия?
— Не «кто», а «что»! Это такой сорт орхидеи.
— И? Ты что-то придумала?
— Да! Нам нужно опередить твою Катерину. Сегодня после школы сгоняем на рынок.
— Зачем? — Я предчувствую недоброе.
— Затем, чтобы купить и подарить ей, дубина!
— Я — что? Подарю ей… цветок? — В моем животе разливается неприятный холодок.
— Именно! Ты же жаловался, что не поблагодарил ее за тот день, когда она разрешила тебе позаниматься у себя дома. И пирогом накормила. Время пришло.
— Но я не смогу, — упрямлюсь я. — Я буду выглядеть ужасно глупо, забуду, что надо говорить, и вообще… Сбегу.
— Мы хорошенько отрепетируем речь. И вообще, что за настрой? — сердится Ксюша. — Кому это надо, мне или тебе?
Ксюша права. Это нужно мне.
«Белая джулия» оказывается растением невероятной красоты. Тонкие стебельки орхидеи увенчаны восхитительными нежными цветами. Правда, чтобы купить ее, мне приходится потратить деньги, на которые я планировал купить новые кеды. Всю дорогу до дома мы с Ксюшей репетируем мою речь. Я все время сбиваюсь и бурчу в нос: выходит не искренне, а как будто меня заставляют.
Дома я утаскиваю «джулию» на балкон и занимаю наблюдательный пост. Судя по голосам из соседней квартиры, и Катерина Николаевна, и Ярослав дома. Дождавшись,
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
