несколько прыжков достиг красного камня, за которым прятался эмир, и встал на колени над безголовым телом. Обыск карманов много времени не занял, но старшему лейтенанту пришлось расстегнуть «липучки» своего бронежилета, чтобы переложить содержимое в карманы своей куртки.
В это время не слишком далеко от Скорогорохова раненый бандит поднял автомат и стал прицеливаться в старшего лейтенанта. Я перекатился к оставленному Вячеславом Аркадьевичем «Корду», прицелился и нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало – я не передернул продольно-скользящий затвор. И уже не успевал это сделать. Я выругался прямо в микрофон и в этот момент услышал вместо автоматной очереди бандита одиночный шипящий выстрел гранатомета «Вампир». Все вокруг раненого покрылось сначала туманным облаком, а потом, через половину секунды, пламенем и дымом – ефрейтор Вакулин подстраховал старшего лейтенанта. Вячеслав Аркадьевич встал в полный рост, расправил плечи с презрением к бандитам, посмотрел сначала на место взрыва термобарической гранаты, потом на место, где устроился в наспех вырытом окопе Вакулин вместе со своим вторым номером, и приложил руку к груди в знак благодарности.
Раздалась другая очередь. Стреляли издалека. Пули просвистели рядом со старшим лейтенантом и «взлохматили» склон перевала мелкими земляными фонтанчиками. Кто-то из бежавших бандитов не мог угомониться – мало им показалось пролитой крови товарищей по банде! Старший лейтенант пригнулся и, соблюдая все правила перебежки «челноком», устремился на перевал. Еще пара очередей прозвучала ему вдогонку. Но пули Скорогорохова не достали. Рядом со мной он оказался меньше чем через минуту. Он взял в руки свою дальнобойную винтовку и посмотрел в прицел.
– Есть снайпер. С автоматом «Вал»[23]. Ловлю его…
– Стреляй, – скомандовал я.
Но выстрел прогрохотал одновременно с моей командой.
– Больше нет ни автомата, ни снайпера, – доложил старший лейтенант. – Ствольную коробку вогнал ему пулей то ли в горло, то ли в грудь. Как он лежал, прицеливался, так я в него и попал – спереди, специально через оружие, чтобы автомат никому больше не достался.
– Нормально, – одобрил я. – Больше снайперов нет?
– Пока не видел. Поищу.
– Оставайся пока на позиции, присматривайся. Я тебе в охрану одно отделение оставляю. Громорохов, слышишь? Оставь одно отделение в поддержку старшему лейтенанту. Остальные – за мной, на противоположный фланг! Сразу готовьте себе окопы для стрельбы из положения «лежа».
У меня изначально была мысль потребовать от бойцов, чтобы они копали окопы в полный профиль. Но потом подумал, вдруг придется нам отступить? При повторном штурме перевала полнопрофильные окопы будут защищать бандитов. Нет уж, увольте…
Однако только я бросил было взгляд на позицию подполковника Репьина, как сразу пожалел о своем решении. Здесь, на этом склоне, бандиты карабкались кверху, к самому перевалу. Подъем в этом месте более пологий, а значит, легче и быстрее преодолевается. Но все же положение не угрожало безопасности роты.
Уже в присутствии подполковника Репьина я подозвал к себе командира первого взвода лейтенанта Громорохова и командира взвода связи розовощекого лейтенанта Антона Саморукова.
– Доложите о потерях, – потребовал я, когда оба лейтенанта оказались рядом.
– У меня один «двухсотый» и трое «трехсотых»[24]. Все ранения пулевые. «Трехсотые» в состоянии оставаться в строю. Только один в госпиталь просится, хотя пуля прошла через плечо навылет. Не имеем права его оставлять, придется отправлять.
– У меня только один «двухсотый» – в «рукопашке», когда он с одним сцепился, второй ему нож в горло вогнал по самую рукоятку, под гарду, сразу в сонную артерию. Без шансов на спасение – нож длиннющий.
Щеки Саморукова покраснели еще больше, словно он имел шанс спасти солдата, но спасать его не стал по каким-то своим причинам. Однако я хорошо знаю, как командир взвода относится к своим солдатам и как солдаты относятся к своему командиру, поэтому красные, как яблоки, щеки лейтенанта не стал использовать в качестве аргумента для обвинения.
– С первым же возможным вертолетом раненого отправим, – распорядился я. – Товарищ подполковник, что там с вертолетами? Нам же трех «Ночных охотников» в поддержку обещали.
– Майор Смурнов доложил, что они вылетели, – ответил Репьин, как будто он мой подчиненный. – Запросить отдельно санитарный? У меня пятеро раненых. Двое тяжелых, с пулями в голове, и трое с легкими царапинами, они решили остаться в строю.
– Лучше бы запросить. А «погранцы» что? Связались с «Сигмой»?
– По-прежнему тишина. Одно из трех: или рация сломана, или радист убит, или их всех перебили при отступлении.
– Всех не могли. Хотя бы несколько человек должны были остаться, – возразил я. – Даже раненые.
– А кто их просил идти в наступление? – нашелся у подполковника контраргумент.
– Приказ, – ответил я. – Командир приказал, солдаты и ударили боевикам в тылы. Они нас, по сути дела, спасали, собой жертвовали. Не можем же мы их остатки так просто взять и бросить… Вскоре вторая банда подойдет. А у них дома отцы-матери, братья-сестры…
– А как им помочь? Как к ним вообще пройти? Атаковать остатки банды?.. Кроме того, у нас своя задача, не менее важная.
– Наша задача по большому счету – защищать мирных жителей. А для меня пара солдатских жизней дороже такого же количества жизней депутатов. И нет разницы, какие погоны они носят – зеленые, голубые или еще какие-то. Они точно такие же солдаты.
– Согласен. Будем соображать, как парней выручать, – сказал подполковник Репьин. – Жду предложений.
Между тем помощь двух взводов защитникам перевала оказалась достаточной, чтобы полностью очистить склон от бандитов. Такого усиления огня они никак не ожидали и отступили, оставив на склоне только многочисленные тела убитых и раненых, пытающихся выбраться из опасной зоны хотя бы ползком, пока их еще раз не подстрелили. Но бандиты редко имеют бронежилеты, поэтому убитых у них обычно бывает больше, чем раненых. А раненых доставали своей очередью наши солдаты, стоило им только пошевелиться или попытаться уползти подальше.
Минут десять спустя небольшая группа бандитов – восемь человек – попыталась по возможности скрытно и стремительно пройти мимо перевала дальше по ущелью. Я их намерения понял правильно. Если идти вперед, через полчаса пути рукав закончится, и можно будет перейти в соседний, свернув налево. Таким образом, появится возможность узнать, как обстоят дела у второй половины банды, и скоординировать свои действия. Я подозвал гранатометчика ефрейтора Вакулина и попросил его «накрыть» группу термобарической гранатой.
– У меня последняя осталась, – посетовал гранатометчик.
Но все же прицелился и выстрелил. Я увидел только, что один из бандитов с обгоревшей одеждой на спине и горящими волосами, одной рукой поддерживая штаны, в которых путались ноги, а второй сбивая пламя с затылка, едва добежал до ближайшей гряды камней, на которую упал, обездвиженный. За гряду, куда спряталась часть бандитов из основного
