и бедными, сокращение численности сельского населения и производительности сельского хозяйства усугубило эти проблемы к V веку н. э.
В археологии очень важны источники, из которых мы черпаем данные: они влияют на интерпретации. В случае с Западной Римской империей существуют как литературные, так и эпиграфические источники (письмена), но эти тексты не дают исчерпывающего описания разного рода кризисов, с которыми столкнулась цивилизация. Кроме того, в отличие от археологических данных, литературные могут нести отпечаток личных или пропагандистских мотивов. У археологов также имеются личные и пропагандистские цели, но сами археологические данные не создаются с каким-то конкретным намерением.
Несмотря на наличие текстовых свидетельств, археология вносит в эту реконструкцию значительный вклад. На самом деле исторические сводки, полученные из текстовых источников, сталкиваются с растущим объемом археологических данных, и это часто идет вразрез с тем, как представляют эти события историки. Монтальбано подчеркнул еще один аспект исторической реконструкции упадка: он отметил, что в наши дни археологические исследования затрагивают не рассматриваемые прежде географические пространства, например Восточную Европу. Расширенный географический контекст позволит более гибко изучить тему падения империи как с позиций хронологии, так и с точки зрения характера изменений.
Также я поговорил с доктором Мантой Зармакупи, ныне профессором Римской архитектуры в Пенсильванском университете. Я работал с ней в Фурни (Греция) в рамках проекта подводной археологии, знал, что она провела обширные исследования в восточном Средиземноморье, уделяя особое внимание греческому острову Делос{43}. Падение Римской Империи никогда не являлось ее главным интересом, но она увидела, что Делос несколько раз восстанавливался после неоднократных катаклизмов. Важно отметить, что ей удалось определить места по текстам, которые не соответствовали археологическим данным. Например, что касается эпизода разрушения в I веке до н. э., то археологические свидетельства подтверждают текстовые предположения о том, что поселение было уничтожено преднамеренно, улицы перекрыты, а дома сожжены. Однако археологические данные указывают на восстановление в поздний римский период, когда спустя долгое время после того, как остров был назван в текстах заброшенным или пустынным, на нем были возведены акведуки, бани и другие сооружения. Зармакупи напоминает, что не следует упускать из виду комплексность любого кризиса или коллапса и что одного взгляда на событие недостаточно, чтобы охватить всю его полноту. Она отмечает, что в то время, как Помпеи, Геркуланум и другие города были уничтожены извержением Везувия в 79 году н. э., общины по ту сторону горы Везувий выжили и процветали.
Падение Рима произошло вследствие ряда причин, выделить какую-то из них в качестве непосредственной трудно. Ранние историки, в том числе Гиббон, полагали, что упадок стал следствием принятия христианства{44}. В III веке империя разделилась на две части; произошли вторжения варваров и других племен; начался перерасход средств на военные нужды; существовала зависимость от рабства, а также повсеместная коррупция и экономические проблемы. Некоторые ученые предполагают, что империя так и не оправилась от пандемии так называемой Антониновой чумы, свирепствовавшей с 165 по 180 год н. э. Вероятно, это была оспа или корь{45}. Историк Эдвард Уоттс предполагает, что началом заката Римской республики стало пренебрежение политическими нормами{46}. Выводы Уоттса напомнили мне о словах Макэнани, отметившей, что ученые часто замечают в прошлом те проблемы, что резонируют с настоящим.
И снова, как и в случае с классическим коллапсом майя, мы наблюдаем целый каскад причин, которые отражаются друг от друга, пополняя клубок бедствий, неоднородным образом влияющих на регион в течение длительного периода времени. Начало конца происходит еще до того, как возникает идея «конца».
Восточный регион северной Америки
Насколько нам известно, европейское присутствие в Северной и Южной Америке началось в первых десятилетиях X века с набегов норвежцев в Канаду, но эти визиты были незначительны и коротки. Всерьез о европейской колонизации Америки можно говорить, начиная с октября 1492 года, когда флотилия Христофора Колумба из трех кораблей подошла к берегам Багамских островов. В течение следующих 15 лет европейское присутствие в Северной и Южной Америке ограничивалось в основном Карибским бассейном и небольшими набегами на материк, такими как высадка Колумба на материковой части Гондураса в 1504 году во время его четвертого путешествия. И лишь спустя 10 лет осуществилось первое крупномасштабное переселение европейцев на материк.
Лишь в 1513 году европейцы прибыли в Северную Америку, а именно в Понс-де-Леон во Флориде[4]. В течение следующих 30 лет было предпринято несколько экспедиций в Северную Америку, в том числе такими исследователями, как Верразано, Гомес, Кабеса де Вака, Коронадо и Картье. Для юго-восточной части современных Соединенных Штатов наиболее важной из этих ранних entradas (исследовательских поездок) стало путешествие Эрнандо де Сото в 1539 году. Де Сото высадился на берег неподалеку от залива Тампа в 1539 и пошел на север через Алабаму и Джорджию, в Теннесси, а затем на запад к реке Миссисипи, где и умер впоследствии{47}. Остальные члены его команды продолжили путь, и у нас имеется три отчета из первых рук об этой поездке, и еще один, написанный спустя несколько десятилетий. С де Сото путешествовало более шестисот человек, двадцать лошадей и двести свиней. Описывая свой поход властям Испании, Де Сото говорил о сельскохозяйственных полях, фруктовых садах и больших поселениях. Он описал большое и могущественное вождество Куза, занимавшее территорию нынешней северной Джорджии и прилегающих районов Теннесси и Алабамы{48}.
Через 20 лет после похода Де Сото состоялась экспедиция Тристана де Луны и Арельяно, который в 1559 году бросил якорь в заливе Пенсакола, Флорида, и основал поселение под названием Санта-Мария-де-Очузе, недавно вновь открытое в современном городе Пенсакола{49}. Спустя 10 лет после де Луны исследовательское путешествие совершил Хуан Пардо. Между археологами и историками нет консенсуса относительно значительных различий в отчетах 1541 года по сравнению с отчетами 1560 или 1568 гг. До 1990-х годов археологи и историки чаще всего считали эти различия свидетельством того, что в регионе произошел резкий упадок по мере того, как болезнь следовала за Де Сото по пятам. В настоящее время многие историки не видят в письменных источниках никаких свидетельств упадка. Скорее всего, красочные отчеты Де Сото с самого начала его путешествия задали такой высокий уровень ожиданий, что регион их не оправдал, тем самым создав иллюзию упадка. Ступив на эти земли, Луна и Пардо увидели нечто очень похожее на то, что существовало там в 1541 году, но ничего похожего на популярные в то время приукрашенные истории{50}.
Коренное население Америки выкосил ряд болезней, но археологи
