потребовала я.
Он же стоял, как ни в чём не бывало, и смотрел на меня самым самоуверенным взглядом.
— А ты возьми, — нахально ответил он, повертев прямо перед моим носом связкой с прикреплённой сигнализацией. — Или попроси хорошенько — может, и отдам.
Ему явно было весело. А я поняла, что это тот случай, когда легче согласиться и сделать, чем пытаться что-то доказать и объяснить. Раз уж так ему хочется, чтобы я его сопроводила прямо до номера, то не вопрос! Видимо, мама в детстве деточку за ручку не доводила, вот он теперь и пытается компенсировать. Ну или у человека в принципе страх гостиниц. А что? У всех свои фобии. Я, например, змей очень боюсь. Особенно змеев-искусителей. Но мне срочно нужно было вырваться из цепких лап этого «хищника» на планёрку, и уже было ясно, что, только доведя его до непосредственного места проживания, я смогу это сделать. Значит, чем быстрее я оставлю его у дверей номера, тем раньше смогу слинять.
— Ладно, пошли уже тебя заселим, и ты отстанешь от меня, наконец.
Я повернулась и бодрым шагом направилась в сторону входа в «Словакию».
Но, видимо, Аренин настолько привык, что последнее слово всегда за ним, что и тут не смолчал.
— Ой, не факт, — прошептал он мне прямо в ухо, догнав у дверей.
И снова со своей фирменной улыбкой нас встретила девушка-администратор, и, быстро забрав ключи, мы пошли в сторону лифта.
Надо сказать, что внутри было действительно очень красиво и богато. Старинная антикварная мебель и дорогой светлый паркет в сочетании с копиями картин известных художников, а также роскошными, огромными люстрами и лепниной создавали ощущение помпезности. Страшно было вообще дышать, находясь в столь шикарном интерьере. Всё кругом было украшено деталями цвета золота. Даже в лифте. И все мои мечты были только о том, как бы поскорее сбежать из этого «рая для богачей».
Номер Романа находился, к моему невероятному счастью, на пятом этаже, так что ехать в лифте долго не пришлось, и, как только его двери открылись, я пулей вылетела в коридор, стремясь как можно быстрее найти на двери заветные цифры.
— Направо, кажется, — сориентировал меня Аренин. Я направилась в указанную сторону и практически сразу увидела нужную дверь.
С облегчением выдохнув, я остановилась и стала ждать подходящего к номеру Романа.
— Ну вот, теперь я тебя точно доставила до самого пункта назначения, дальше уже наверняка сам. Так что возвращай ключи от машины, и я побежала. Позже тогда созвонимся.
Как и прежде на улице, я протянула руку в надежде уже получить, наконец, вожделенную свободу и колёса, но где там. Рома проигнорировал этот мой жест и, почти прижав меня к двери, вставил карточку-ключ в замок. Номер открылся сразу, и мне ничего не оставалось, как ввалиться туда, направляемой Роминым тяжёлым телом. И вот тут-то и начался для моих нервных клеток настоящий ад!
Молниеносно захлопнув дверь ногой и бросив на мягкий ворс дорогого ковра все вещи, Рома захватил меня в плен своих рук и прижал к стене, как и парой недель ранее в похожем номере в Москве. И снова, зажатая тисками и совершенно не в силах сопротивляться своим чувствам, я ответила на его горячий, настойчивый поцелуй. По телу вновь пробежал невероятный жар, концентрируясь где-то в районе живота. В голове мутилось, и я не могла думать ни о чём, кроме этого прикосновения губ и разгорающегося уже не на шутку в наших телах желания.
Губы Ромы спустились на шею, а я с удивлением поняла, что уже обвиваю его талию ногами. Моя юбка была задрана до неприличия высоко, а руки вовсю орудовали в Роминых волосах.
— Как же я соскучился, — прошептал Ромка, на секунду оторвавшись от моей шеи, одновременно одной рукой пытаясь меня удержать на весу, а другой лаская грудь через ткань блузки. — Нечеловеческое что-то просто.
Его губы снова поглотили мои, и я почувствовала, как меня несут куда-то. Видимо, в сторону кровати. Но особо сосредоточиться на этой мысли не получилось из-за ворвавшегося в рот языка бесцеремонного московского гостя.
А уже спустя пару минут моя спина почувствовала мягчайший матрац, а всё остальное тело — тяжесть восьмидесятикилограммового мужчины.
На задворках сознания я смутно ощущала, что полностью теряю контроль над ситуацией, что куда-то срочно должна была бежать, но его губы, его руки, уже вовсю расстёгивающие пуговицы моей блузки, сводили с ума окончательно. Ни одного мужчину я ещё не хотела так мучительно и сильно, как Романа Аренина. Ни с одним из немногих моих партнёров эмоции не были такими острыми и захватывающими. И вот я уже сама запрокидываю голову, чтобы ему было легче и удобнее продолжать терзать мою шею губами. А мои руки пытаются обхватить его плечи, и я понимаю, что пора и его избавлять от одежды.
— Ты скучала, скажи мне, скучала? — шептал Рома, как будто издеваясь. — Вспоминала?
— Да. Да. Да! — то ли отвечала, то ли выражала я своё согласие с тем, что его губы спустились к груди и начали целовать её через кружевную ткань лифчика.
Рома оторвался от моего тела и, приподнявшись на локте, посмотрел мутными от страсти глазами в мои — видимо, не менее мутные.
— Ты восхитительная. Если бы знала, как я все эти дни пытался забыть и выкинуть из головы тебя и ту ночь. И не смог. С ума по тебе схожу.
И снова набросился на меня с поцелуем.
И стало уже совсем всё равно. Острое желание пронзило моё тело иголками, и не было сил ему противиться. Да и смысла, честно говоря, тоже не было. Только сейчас я осознала, насколько сильно скучала по этому мужчине и, чего уж греха таить, хотела его все эти дни и недели.
Рома приподнял меня с постели, чтобы мы раздели друг друга уже по-настоящему. Мои руки потянулись к ремню его брюк. И в этот самый момент, момент, когда точка невозврата уже пройдена, зазвонил мой смартфон.
Разумеется, сначала мы его и не услышали — до того ли? И вот моя блузка уже отлетела куда-то в сторону окна, а его брюки расстёгнуты моими нежными ручками.
Только мы возобновили прерванный поцелуй, как в мозгу «сработал сигнал»: что-то мешает, напрягает. А потом пришло осознание, что именно: звук мобильного. И первой реакцией была мысль, что это несущественно, что может подождать и что отвлекаться от такого приятного занятия ни на что совершенно не хочется. Но звук врывался в голову всё настойчивее, и игнорировать
