дверь, отвлекает нас от разговора. В проеме стоит Ева, придерживая одной рукой одеяло. Заспанный вид жены выбивает меня из колеи, ее глаза сверкают даже ярче, чем я представлял.
— И что вы должны рассказать мне? — Нахмурившись, она смотрит то на меня, то на брата. — Ну, я хочу знать правду! Мы договаривались!
Знала бы она, как тяжело рассказать о том, что кардинально изменить ее жизнь и представления о родном мире. Выбора все равно нет, как и времени.
Глава 10. Ева
Жаркая у нас выходит ночка, я совершенно не помню, как уснула, а вот пробуждение в кровати с Малышом, начинает надоедать. Нет, пес, бесспорно, милый и замечательный, но хотелось бы иметь под боком два обнаженных, мужских тела.
— И где твои хозяева? — Сонно спрашиваю у счастливых морд.
Малышу плевать, где этих демонов носит, блохастому эгоисту только одно интересно, чтобы его вечно гладили и чесали. Наверное, Сет и Вел искали не только жену, но и «чухательный» инструмент для домашнего, адского пса.
Местное солнце только восходит, окрашивая комнату в прекрасные, малиновые и оранжевые оттенки, а я уже не знаю, где шастают мои мужья. Любоваться прекрасным утром, когда лежишь одна, в холодной постели, а рядом неистово дышит трехглавый пес, окропляя слюной шелковые простыни, отнюдь не романтично.
Придерживая одеяло одной рукой, осматриваюсь по сторонам. Халатик куда-то исчез, а голой разгуливать по дому как-то некомфортно. Замечательные мужья, об одежде не позаботились, пса вместо себя подсунули, еще и халат мой стащили. Ну, найду их и рога пооткручиваю. Удивительное дело, у меня столько сил, словно я и правда собралась кого-то убивать. Никогда себя так хорошо не чувствовала. Волшебная штука — секс, круче любых энергетиков. Или, это только мне так повезло? Хм, надо будет уточнить этот момент.
Раз уж халат мой бесследно исчез, приходится обматываться одеялом, как римскому божеству, надеюсь, что муженьки не прикрывают свои достоинства фиговыми листочками, а носят нормальную одежду.
Так, так, похоже, что супруги далеко не успели улизнуть. Из-за двери слышны их голоса и невнятные обрывки фраз. Не люблю подслушивать, но другого выхода не вижу, иначе опять будут что-то скрывать от меня. Удается расслышать только свое имя. Хорошие двери, звуконепроницаемые, мне бы такие в мою панельную трешку, и я бы полюбила соседей.
К черту все! Я должна знать правду, хотят этого мужья или нет! Резко дергаю дверную ручку и застаю Сета и Вела, полностью одетых и чем-то встревоженных. Опа! Попались голубчики, теперь не отвертитесь.
— И что вы должны рассказать мне? — Сурово свожу брови на переносице, словно собираюсь отругать их, как нашкодивших детишек. — Ну, я хочу знать правду! Мы договаривались!
Молчат, только взгляд их мечется в разные стороны в поисках спасения. Пусть не ждут от паса поддержки, он на моей стороне и был честно подкуплен. Малыш лениво выглядывает из-за моей спины, как бы интересуясь, — а когда же его будут чесать?
— Ева, нам нужно многое тебе рассказать, но для начала я помогу тебе одеться, а Вел, пока займется завтраком. — Сет смотрит на недоумевающего брата и кивает в сторону лестницы.
— Хорошо, я не против, если не станете ничего скрывать. — Поджав губы, обиженно возвращаюсь в комнату, под бдительным взглядом Сета.
Демон выглядит взволнованно, даже слишком. Не думала, что демоны вообще умеют волноваться. Легким движением руки, он превращает одеяло в красивое, но безобразно открытое платье. Материал настолько легкий, что практический прозрачный, даже насыщенно-зеленый цвет неспособен это исправить. Мне нравится фасон и легкость, радует, что грудь прикрыта, плотными вставками, а небольшой шлейф не мешает передвигаться, но вот все остальное. Практически обнаженные ноги, видны не только из-за ткани, но и благодаря двум глубоким разрезам с двух сторон юкки. При каждом шаге демонстрирую наготу своего тела, хотя крохотным, кружевным трусикам, я рада, все же не бабушкины панталоны. Рукава-фонарики прекрасно смотрятся, но опять же, плечи оголены, я даже не уверена, что это не пеньюар.
— Ээээ, — натянуто улыбаюсь, оглядывая себя со всех сторон, — а нет ничего более приличного?
Сет будто и не слышит моего вопроса, жадно пожирая меня глазами. Приятно, конечно, когда так смотрят мужчины, по одному взгляду понятно, что мысленно он уже раздевает меня и вытворяет, что-то похлеще, чем прошлой ночью, но так мы не сможем нормально поговорить.
— Ты выглядишь прекрасно. — Хищный оскал, один рывок и его горячие губы обжигают мои.
Сопротивляться его прикосновением и мысли нет. Меня накрывает страстью, неудержимым желанием и я с радостью принимаю все без остатка. Жаль, что длится это не долго, только успеваю, вспыхнуть, как спичка, а муж отстраняется.
— Сначала разговор. — С одышкой произносит и, подхватив меня на руки, несет прочь из комнаты.
Вел ждет нас в зале, медленно потягивая какой-то дымящийся напиток. На столике рядом с ним, стоит еще две кружки и тарелка с вполне привычными сэндвичами. Желудок урчит, при виде этой картины. Оказывается, я ужасно голодная, но не могу наброситься на еду, когда у мужчин такие серьезные лица.
— Присядем. — Сет подталкивает меня к дивану.
Хорошо, убегать все равно нет смысла, что бы они ни сказали, я смогу стойко перенести это.
— Ева, мне сложно передать все в двух словах, но я постараюсь быть кратким. — Сет взглядом ищет поддержки у брата, но тот смотрит только на мою грудь, обтянутую тонкой тканью.
— Не тяни, говори все как есть. — Мне начинает надоедать хождение вокруг да около.
— Хм, начнем с того, что род человеческий и род демонов тесно связан, ты когда-нибудь слышала о Лилит?
— Что-то очень отдаленное, кажется, она была первой женой Адама, мужчины, сотворенного из ребра божественного. — Я атеист и все это слишком сложно для меня.
— Не будем углубляться в эти знания, в общем-то, ты права отчасти. У нашей праматери, Лилит, действительно был муж-человек из вашего мира, история умалчивает, почему их союз распался, но Лилит родила девочку, которую передала отцу на воспитание.
— Почему? — Мне уже не нравится эта история, и хоть перебивать некрасиво, но я не понимаю, как мать могла отказаться от своего ребенка.
— Лилит боялась, что ребенок не приживется в этом мире, так гласит наша история. — Сет тяжело вздыхает и пересаживает меня к себе на колени. — Праматерь любила свое дитя и готова была
