в полёте, подтягивая цепь Кистеня, мы видели отсветы и вспышки плазменных столбов от накопленной и выплеснутой генератором энергии. Но выплёскивал он её больше в иллюминацию, хотя окрестности метров на сто — может и сплавить. Но не больше, да и не сразу расплавит.
А на ионнике мы покинули «зону поражения» меньше, чем за секунду. Да и обитель — за пару. Эмик лихо сорвал Жнеца, в полёте очертил круг, перфорировав сталь, и мы просто вынесли в пустоту этот круг металла, как крышку консервной банки. И тут я перестал тупить.
Потому что. во-первых, вокруг копошились штурмовики и дроны вулканистов, озадаченно переставшие стрелять. Но могут и пальнуть «а на всякий случай». Кроме того — был открыт вопрос раскладов на Кальцекс Инспекторе. Точнее почти ясен, но пока не решён. И если я хочу, чтоб он был «решён», виновные наказаны, а от меня отстали — надо действовать в этом направлении уже сейчас. А то прикопают нас с Эмиком в Проксиме и скажут, что так и было. Вполне возможный вариант.
Так что стал я вещать широким общеимперским каналом: так мол и так, наёмный отряд дукса Безмолвного на службе Империи захватил предводителя подлых неправильных вулканистов. И идолище поганое поломал, почему оно сейчас без движения. А сейчас героический дукс и его героический Инвиктус (Да!) направляются на Кальцекс Инспектор. И кто будет мешать и всё такое — враг Империи, козёл и…
— Дурачьё и киберидиот! — заключило Бронзовое Орало мою трансляцию изящным штрихом.
Чёрт знает, чего вулканисты устрашились больше — стать врагами Империи, или стать киберидиотами и дурачьём. Но чего-то из этого испугались точно, потому что не препятствовали, не копошились и даже устроили из штурмовиков что-то типа коридора до Титана комиссии.
Ну а мы, отоварив закопошившегося и пытавшегося протестовать пребыванию в пустоте ректора стазисом, героически двигали своим ходом. А я судорожно пытался привести болящие мозги в порядок — похоже, на Титане предстоит поединок, как бы не посложнее того, что было после телепортации. А может, и нет, но готовым быть надо.
9. Хорошая, годная паранойя
Героически влетев на ангарную палубу, пафосно потрясая захваченным ректором, Энеус Эквис, осёдланный мной, сиял Бронзовым Величием перед публикой разной почтенности. Сам факт наличия этой публики на ангарной палубе показывал, что я не зря пафосно бухтел открытым каналом на всю Проксиму, какие мы с Бронзовым героические и всё такое. Потому что без этого — столько разного народу бы не собралось. А были тут и флотские, и легионные, и вулканистичные и чиновные физиономии и рыла. Минимум — тысяча человек. И если худшие расклады, пришедшие в голову моей паранойе, осуществятся — то точно не на ангарной палубе. СЛИШКОМ много свидетелей, слишком высокопоставленных. И если даже фиксаторы и датчики можно вывести из строя (как — не знаю, но учитывая перманентно умирающих после злобного гадства в наш адрес вулканистов — можно, факт), то всей этой толпе рты не заткнёшь. Особенно учитывая нюансы, рассказанные мне андроидом-секретаршей.
Из из толпы выдвинулся Аврелий, с улыбкой на лице:
— Прекрасная работа, дукс Безмолвный. Вы, если я не ошибаюсь, ещё и деактивировали защитную систему повстанцев? — произнёс он, явно предпочитая «забыть» детали нашего расставания.
— Разрушил, — уточнил и подтвердил я, динамиком.
— Прекрасно, ваши достижения будут в полной мере мной отражены. Покажетесь нам? — добродушно улыбнулся он. — Люди очень хотят видеть вас, — обвёл он толпу народа на ангарной палубе.
Толпа народу поддержала это утверждение согласным гудением.
— Покажусь, хотя на что там смотреть.
— Скромность — украшает, — наставительно произнёс князь.
А я стал готовится к отключению.
— Будь осторожен, Гален, — вдруг погудел Эмик.
— Думаешь я, всё-таки, прав?
— Допускаю такую возможность, — бронзово сдипломатничал Инвиктус. — Кроме того, даже если всё и не так: на Титане ЕСТЬ враги, телепортатором нас хотели именно убить!
Ну в логике не откажешь. Так что, пригрозив быть осторожным, я покинул выдвинутый ложемент. Встретили меня всякие крики, от стоящей в относительном отдалении толпы, Аврелий подошёл и с улыбкой тряс мне руку и довольно громко трындя о всяких подвигах и всяком таком. Явно чрезмерно громко, пафосно и торжественно, хотя это вполне можно объяснить наличием наблюдателей.
— А теперь, дукс Безмолвный, предлагаю поднять заздравную чашу, в честь вашего успеха! — торжественно провозгласил он. — Отказ не принимается! — подмигнул он.
Традиция такая была, существовала наравне со всякими Триумфами и прочим. Правда применение её не своевременно, прямо скажем. Да и необязательно — просто одна из Имперских традиций, необязательных и даже не особо «рекомендуемых» к исполнению.
А к нам семенила уже знакомый андроид, с подносом и двумя вычурными, с узорами и инкрустацией, бокалами. Князь аж подошёл к ней, развернулся и с улыбкой подошёл ко мне, протягивая один из них. И что, вот прямо сейчас? — промелькнула в голове мысль, но я её подавил. Если «худшие предположения» правдивы, а текущая ситуация указывает на это, мне надо быть ОЧЕНЬ осторожным и ОЧЕНЬ внимательным.
— Князь, телепортер выкинул нас с Инвиктусом в нерассчётной точке, — сделал я вид, что «вспомнил». — Вы в курсе?
— В курсе, дукс, — сделав скорбное лицо ответил Аврелий. — Активность бунтовщиков исказила точку выхода, а обслуживающий персонал телепортера проявил непростительную нерасторопность. Осознав сей вопиющий факт, смена деактивировала себя, считая недостойными после такой ошибки пребывать в Ордене и лоне Империи, — скорбно поджал он уголки губ.
— Жалость-то какая! — со страшной силой печалился я.
— И не говорите, дукс, — покивал Аврелий. — Но чаша не ждёт… — а вот продолжить он не успел.
Я протянул руку и ухватил чашу, которую князь прижимал к себе, оставив ему протягиваемую. Мимикой Аврелий владел практически безупречно, но именно «практически». Лёгкая тень пробежала по его лицу.
В принципе — я могу полностью или частично ошибаться в своих подозрениях и предположениях. Но оперировать я могу только тем, что мне доступно. А если всё хреновее, чем я думаю, и князь «играет» — то он просто не человек, а пиит или что-то такое. Часть реакций и ряд физиологических показателей, исправно снимаемых брасскоммом по косвенным проявлениям, НЕВОЗМОЖНО симулировать. Если симулирующий — человек, само собой. Ну и невозможно всё, вместе и сразу — по отдельности умельцев хватает.
Произошла ожидаемая мной заминка, но мне она была нахрен не нужна.
— Предлагаю поднять этот бокал, — торжественно поднял я бокал, говоря повысив голос, — За нашу Великую и прекрасную Империю. И за Его Августейшее Величество — Императора Галактической Империи! Слава Императору! — гаркнул я, опрокидывая в пасть бокал с редкостно неплохим вином.
Девчонки меня время от времени пичкали и, хоть много я не пил, но определить, что «редкостно неплохое», вполне мог.
Толпа на мой крик ответила дружным рёвом, а потом повисла непонимающая тишина: Аврелий стоял с бокалом, не принимая тост и не пья. А это… ну, мягко говоря, не очень хорошо и для простого гражданина. А вот отказаться пить за Империю и Императора, в присутствии свидетелей, перед этим предложив выпить заздравную чашу… Ну это для князя могло обернуться если не «совсем хреново», то массой неприятных моментов со всяческими службами и Департаментами Империи. Хер с ним, что он сам думает — на текущий момент он демонстрирует куче народу, что член Императорского Рода не пьёт за Империю и Императора. Последствия — понятны даже дурачью, и Аврелий это понимал. Криво улыбнулся и выдал:
— Не слишком хорошо себя чувствую, устал, — негромко произнёс он. — Империи Слава! — гаркнул он и со слегка исказившимся лицом опрокинул в пасть бокал.
И тут же сделал шаг, полуобернувшись, но я ему не дал, цепко ухватив за плечо.
— Князь, у меня к вам есть срочный разговор, — сообщил я дёргающемуся Аврелию, наблюдая бледнеющее с каждой секундой лицо и вытаращенные фиолетовые глаза, в которых плескалась уже не скрываемая злоба и ненависть, пополам со страхом.
— Позже, дукс! Да отпустите меня, в конце концов! — заверещал он. — Я дурно себя чувствую, мне нужно к целителю!
— Горе какое! — запричитал я, не отпуская впрочем плечо. — Вам нельзя перенапрягаться и двигаться, князь! Медика, срочно!!! — рявкнул я. — Бронзовый, помогай!
— МЕДИКА В АНГАРНЫЙ ОТСЕК!!! — проревел бронзовый так, что стены загудели. — МЕДИК, ЛЕНИВЫЙ ПРИДУРОК, В АНГАРНЫЙ ОТСЕК, ЕГО СВЕТЛОСТИ АВРЕЛИЮ СРОЧНО НУЖЕН МЕДИК!!! — гремел он.
А я, прикрываясь этим бронзовым шумом, не отпуская всё слабее дергающегося князя, склонился к нему и спросил: «зачем?» Ответа, впрочем, не последовало: губы князя исказились в гримасе, сначала — ненависти. А потом — как будто он желает в меня плюнуть. Впрочем — этого он не успел. Рожа княжья обмякла, глаза его съехались в кучку, и тут же разъехались, асинхронно и наливаясь
