вспышки, странный характер ожогов.
«А что стрельба?» – спрашивал я себя. – «Может, они пытались усмирить этого зверя и застрелить его?».
Так или иначе, но если этот зверек, найденный мной на кладбище, сбежал из рук семьи Стрикс, то мне следовало поскорее забрать его от доктора Киннера, ведь тот мог оказаться в серьёзной опасности.
«Что это за зверь такой и насколько секретно его существование? И главное, что клан сделает с теми, кто его укрывает?» – Вот какие вопросы волновали меня более всего. И может, я, конечно, преувеличивал, напридумывал лишнего, давая волю собственному воображению, возможно, здесь и вовсе не было никакой связи, но все же я поспешил возвратиться в клинику, не в состоянии отделаться от ощущения, что становлюсь участником неких важных событий.
Глава 4. Имя
Клонящееся к закату солнце весело поигрывало своими алыми лучами на крышах домов и в стеклах окон, когда из дверей клиники доктора Киннера появилась Аннет. Девчушка огляделась по сторонам и, быстро отыскав меня, уверенным шагом пошла через улицу.
Я сидел на открытой веранде небольшого ресторанчика, накормившего меня сытным обедом (или поздним ужином) из мясного рагу с овощами и булочкой с малиновым джемом на десерт. Я ждал, когда доктор Киннер закончит свою операцию. Аннет пообещала, что это займет не более часа, однако я просидел почти два, без интереса разглядывая улицу, главной достопримечательностью на которой, судя по количеству посетителей, являлась «Цирюльня дядюшки Тима», располагавшаяся примерно в сотне хвостов от клиники доктора Киннера. Барышни в пестрых платьях и джентльмены с пышными усами и ухоженными бородами то и дело входили и выходили из этого заведения. Наблюдая за этой текучкой, я погрузился в свои мысли, которые, однако, кружились на одном и том же месте, словно в бальном танце, кружились и кружились, а музыка никак не прекращалась, и не менялся темп.
Появление Аннет означало, что Киннер наконец освободился, и это меня обрадовало, ведь знаменовало собой конец однообразному танцу моих мыслей, точнее сказать, мне очень хотелось, чтобы это было так. Кроме того, было невероятно интересно узнать, какую же композицию «музыканты» станут исполнять следующей.
Одним глотком допив уже остывший горький кофе, третий по счету, я поднялся с места и, достав из кармана купюру в один эливан, бросил ее на стол. Весь обед стоил, пожалуй, вполовину дешевле, но мне было наплевать. Я и так слишком долго ждал, чтобы тратить время на нерасторопного официанта, который будет искать сдачу. Деньги никогда меня особенно не заботили, ни до начала писательской карьеры, ни, тем более, после.
– Доктор Киннер закончил, – громко сообщила Аннет, подходя.
– Прекрасно.
– Он ждет вас в приемной. Это там, где…
– Я знаю, где это. Спасибо.
Я быстро направился к клинике.
– А мне он сказал, что я на сегодня свободна.
– Замечательно, – кивнул я ей через плечо.
– Потому с вами я не пойду, – заключила Аннет таким тоном, словно ее одновременно и радовала мысль о том, что можно наконец-то идти домой, и огорчал тот факт, что она не проводит меня к доктору. Похоже, что ее интерес к принесенному мной утром диковинному животному, которого Аннет так и не увидела, нисколько не угас. Вот же любопытное создание.
– Удачи вам, мистер.
– И тебе, Аннет, – я повернулся к ней, не сбавляя шага, и улыбнулся.
Девочка улыбнулась в ответ так искренне, как могут только дети, и побежала вверх по улице.
Киннер действительно ждал меня в приемной, натирая руки каким-то маслом, которое обладало резким травяным запахом, в общем-то даже приятным, не будь он таким сильным.
– Клиф! – воскликнул доктор Киннер, подняв на меня глаза. – Рад снова видеть тебя так скоро. Ты не голоден?
– Нет. Перекусил, пока ждал.
– Прости, что заставил ждать. Я не думал, что операция затянется. Были осложнения.
– Я понимаю. Как зверь, которого я принес?
– Ах да, – активно закивал Киннер. – Что же, пойдем, взглянем на него вместе.
Он сделал быстрый жест рукой следовать за ним и повел меня по коридору вглубь здания.
– Он пришел в себя? – спросил я.
– Да. Часа через два после того, как ты ушел, я заглянул к нему. Он проснулся, но был крайне слаб. С трудом мог подняться на лапы. Однако, это не помешало ему скалиться и рычать на меня. Он даже засветился… – доктор на секунду смутился, словно сказал что-то не то, – или заискрился, представляешь? Я сразу вспомнил твой ожог и не стал настаивать на дальнейшем общении. Как, кстати, рука? Не болит?
– Все в порядке, – уверил я.
– Все равно нужно будет взглянуть на нее и перебинтовать.
– Ты давал ему поесть?
– Да, я приносил ему еду и воду. Судя по клыкам, он хищник, и я решил, что он не откажется от курочки. И не ошибся. Он прямо-таки набросился на куриную грудку и выпил три больших миски воды. И да, я говорю о нем в мужском роде не просто так. Еще первичный осмотр дал четко понять, что наш подопечный – самец, если тебя это конечно интересует.
В последнем я почему-то не сомневался. С самого первого контакта я был уверен в половой принадлежности существа. И только когда Киннер заговорил об этом, я понял, что для подобной уверенности не имел никаких оснований. Странно, но не более, чем все остальное связанное с этим животным.
Доктор остановился возле неприметной двери и достал из кармана своего белого халата массивную связку ключей.
– Вот и пришли. Я не мог оставаться с ним долго, но, когда заглядывал в прошлый раз, он спал.
Доктор некоторое время звенел ключами в поисках нужного, затем, наконец, нашел его и отпер дверь. Перед нами предстала деревянная лестница, ведущая вниз. Она упиралась в металлическую решетку, за которой виднелся приглушенный дневной свет.
– Это один из трех подвалов дома, – пояснил доктор буднично. – Я оборудовал его как раз на случай буйных пациентов.
Киннер хихикнул.
Я начал спускаться вниз, и ступени заскрипели под моими ботинками.
Подвал оказался просторным
