появился еще один крохотный шанс найти хоть какое-то занятие, а после подумал. Зачем. Она и так уже присела мне на шею. Я ее одел, обул, отдаю ей все купленные мною вещи, что еще требуется от меня в таком случае. Поэтому остановившись у какой-то гостиницы, выгрузил из автомобиля все ее вещи, предложил ей выйти, и сказав:
— Все что у вас имеется на сегодняшний день, считайте моим подарком. Прощайте, надеюсь, у вас хватит ума больше не появляться на моих глазах? В противном случае я вызову полицию.
После чего сев за руль уехал. Девица долго оставалась на месте, провожая меня взглядом. Все это прекрасно было видно в зеркале заднего вида. Мне, честно говоря было горько от того, что все получилось именно так. Но с другой стороны, хорошо, что это произошло именно сейчас, до отъезда. Хуже было бы если подобный взбрык произошел в пути. Да и по большому счету все говорило о том, что рано или поздно это произойдет. Впрочем, как говорится каждый сам себе враг. Не захотела, ходи голодной. В конце концов, я не Мать Тереза.
Вечером я изрядно выпил. Не то чтобы на это спровоцировал меня уход Татьяны. Хотя, что там говорить! Да именно это и стало причиной моего срыва. Все же девушка мне нравилась, и я вовсе не собирался насиловать ее без согласия. Но с другой стороны, уж лучше так, чем если бы это произошло в критический момент. Увы, не всем суждено заполучить в свои спутницы женщину, которая готова будет произнести: «И даже если против него будет весь Мир, я буду стоять за спиной, и подавать патроны».
На следующий день пришел Степаныч. Каким-то образом он узнал всё, что произошло вчерашним днем. Он не стал меня утешать, а просто составил мне компанию. Я к моменту его прихода уже в достаточной мере пришел в себя, и просто слегка мучился от похмелья. Впрочем, вдвоем мы довольно быстро заглушили его симптомы, фирменной настойкой с женьшеневым корнем, которая еще оставалась у меня, после вчерашнего. Да и выпил я судя по всему, не так уж и много. Во всяком случае, не помню, чтобы считал фонари…
…Это произошло в восьмидесятые годы. Я только что познакомился со своею будущей женой и начал отмечать все праздники с ней и ее подругой, у которой тоже был жених, по имени Саша. Помню была весна и люди собирались отмечать пасху. В один из вечеров, мы вместе со своими подругами набрали полную корзинку спиртного, закуски, и пошли гулять по нашему району. Останавливали каждого встречного вопросом:
— Христос воскрес?
И если тот отвечал:
— Воистину воскрес. — Предлагали ему тот час за это выпить.
Очнулся я на лоджии в квартире своей подруги, под утро. Квартира располагалась на первом этаже пятиэтажки «чешского проекта» напротив него стояла такая же с уличными фонарями расположенными на крыше. Я бывая у подруги довольно часто, помнил совершенно точно, что там находится два фонаря. Во всяком случае, из лоджии их было видно именно два. Но в это утро, почему-то там их стало четыре, а через мгновение — шесть. А после полдня меня отпаивали огуречно-капустным рассолом, приводя меня в чувство. Возможно лечение чем-то иным и прошло бы легче, но лечили меня именно этим.
Вчера я выпил гораздо меньше, и для возвращения в себя мне хватило пары рюмок настойки. А потом у нас состоялся довольно серьезный разговор со Степанычем о том, что наверное стоит отложить поездку, потому что отправляться в такую даль в одиночку, просто рискованно. И дело даже не в риске, просто все мы люди, мало ли что может произойти в дороге, тем более здесь, когда можно сказать на каждом шагу тебя подстерегает опасность в виде змеи, паука, осы, и даже обычного комара, который может принести с собою какую-нибудь заразу, типа малярии.
— Поэтому ехать в такую даль в одиночку, просто безумие. И в тоже время я, или кто-то из моей семьи, именно сейчас не может освободиться, и ты сам, прекрасно это знаешь. Давай отложим поездку хотя бы на полгода, когда закончится школа у Александра, и я клянусь всеми богами, что отпущу вам обоих в путешествие.
Я обещал подумать над этим вопросом, а не бросаться из крайности в крайность, после чего Степаныч тяжко вздохнув, покинул меня, понимая, что убедить меня отказаться от поездки у него не особенно получилось.
Еще большим удивлением для меня стало то, что ближе к вечеру ко мне подошла моя горничная, обслуживающая снятый мною дом. Я не особенно обращал на нее внимание. Девчонка и девчонка, старательная, прилежная, аккуратная, скромная. Не сказать, чтобы страшненькая, скорее обыкновенная, в меру симпатичная, как все. Любое мое пожелание, касающееся ее обязанностей, всегда исполнялось если и не моментально, то достаточно быстро, поэтому меня все устраивало. Тем более, что фактически, хотя она и работала в снятом мною для проживания доме, но нанята она была не мною, а хозяином, точнее хозяйкой, которой этот дом принадлежал. И поэтому ее слова, произнесенные этим вечером, меня слегка удивили, если не сказать большего.
— Сэр, мне уже шестнадцать лет, то есть я уже совершеннолетняя. Я умею хорошо готовить, поддерживать порядок в доме, и выполнять всю необходимую работу. Я слышала, вы собираетесь в путешествие, но у вас нет для этого напарника или компаньона, которой бы смог помочь вам во время поездки. Прошу вас, сэр! Возьмите меня! Клянусь, вы ни минуты не раскаетесь в своем решении.
Я улыбнулся, выслушав ее монолог и спросил.
— А разве совершеннолетие наступает в шестнадцать?
Девчонка немного потупилась, а затем несколько грустно произнесла.
— Нет, сэр. В двадцать один год. — Затем вздохнула, задумалась в какой-то момент, ее глаза вдруг заблестели, и она радостно вымолвила. — Но возраст согласия в шестнадцать! Даже раньше, моя подруга вышла замуж в четырнадцать.
— А, что скажут твои родители?
Она вновь погрустнела, а затем совсем тихо произнесла.
— Я не помню своих родителей. А мадам Чепмен, всего лишь моя опекунша.
— И ты уверена, что справишься со всеми делами?
Ее грусть моментально испарилась неизвестно куда и она радостно воскликнула.
— Разумеется, сэр. Я умею убирать, стирать, шить, готовить и даже стрелять.
— Стрелять? — Удивленно переспросил я.
Девушка немного потупилась, но достаточно быстро пришла в себя и произнесла.
— Да, сэр. Я стреляла из охотничьего ружья. Два раза, сэр.
— И куда попала?
Девочка скорбно вздохнула.
— В люстру, сэр. Я случайно нажала на курок ружья, оставленного в зале сердечным другом мадам Чепмен. Я не знала, что ружье заряжено.
— А второй раз?
— Второй. — Девочка на мгновение замолчала. — Люстра уже была разбита, и я решила, что все равно меня накажут, поэтому второй раз я выстрелила в нее, уже как это делают охотники. Правда после болело плечо, но я попала в нее, честное слово!
Я просто расхохотался от этого признания. В принципе, эта непосредственность мне очень понравилась. Да и за все время, моего здесь проживания, девочка ни разу не вызвала моего неудовольствия. Даже когда я приходил не в духе, она или старалась не появляться на мои глаза, или выбирала как раз тот момент, когда она, для чего-то была мне нужна. В общем, я был бы совсем не против, если бы такая помощница сопровождала меня в путешествии. Что же касается «возраста согласия» то она была в какой-то мере права, сейчас считалось нормальным выйти замуж и в четырнадцать, и в шестнадцать лет. А восемнадцатилетние вообще считались перестарками и засидевшимися девами. Да что говорить, если та же Мария Ильинична, подбирала мне невест примерно такого же возраста, как и эта девчонка, если не младше. В общем, я был согласен, но все-таки решил вначале посоветоваться с тем же Степанычем, а уж потом решать вопрос с ее хозяйкой.
— Я подумаю над этим. — Произнес я. А девчонка в ответ радостно взвизгнула и воскликнула, что я не пожалею об этом.
Степаныч, похоже был только за:
— Да, знаю я эту пигалицу. Мы только успели приобрести здесь дом с подворьем, как ее отец утонул. А следом спустя, какой-то месяц и матери не стало. Я может и сам бы не отказался от дочери, моя-то вон одними мальчишками одаривает, но нам в тот момент было не до этого. Считай только из упрямства, здесь выжили. Миссис Чепмен ее себе забрала, понятно что не удочерила, но тем не менее хоть на улице не оказалась и то хлеб. Да и девчонка вроде справная. А то, что ей всего шестнадцать, так ведь самое время замуж выходить, вот и старается пристроиться, как может.
Миссис Чепмен
