съездил в театральный магазин, снова приобрел накладные усы, потом в другом месте – парик «скандинавский блондин-хиппи», потом на китайском рынке - черные очки в пол-лица. И уехал на дачу.
В ту ночь я так и не смог заснуть. И решил приехать на «стрелку» основательно загодя.
День выдался чудесный. Под голубыми небесами великолепными коврами и все такое… И воздух был пронизан, и все было покрыто легкой синевато-малиновой дымкой. Подарочный новогодний денек при минус шести-семи.
Но я всматривался в природу, прямо как ветеран какой-нибудь недавней войны, невольно и постоянно прикидывающий, с какой стороны и в каком месте эта красота земная годится для удобной, защищенной позиции. Яркий солнечный день – это хорошо, сказал я себе, человек в больших солнцезащитных очках смотрится в нем естественно даже зимой.
В Москве я добрался кругами до вокзала и сел в последнюю утреннюю электричку до Истры, в десять с минутами.
Людей в вагоне было раз, два и обчелся, все они в течение получаса сменились. Я расслабился и прикорнул.
Почти в часе езды от города как будто кто-то толкнул меня, и я открыл глаза. Поезд шел по перегону. Тамбурные двери разъехались, и в вагоне появился сначала один, а за ним и второй омоновец.
Они были огромны и не слишком молоды. Такие омоновцы, которым теперь только у банков грозно маячить или вот по вагонам ходить и «зайцев» давить. Их мерное, медвежье приближение меня не особо встревожило. Они уже почти полностью прошли мимо, когда второй, зависнув надо мной сбоку, вполне дружелюбно попросил у меня билетик. Я достал билет, спустилась ручища в черной беспалой перчатке и утянула его вверх. Я не догадался проследить…
- Это ты чего даешь? – почти так же дружелюбно пробасило сверху.
- Как что?! – опешил я.
- Поищи-ка сегодняшний. – Рука протянула мне билет.
Я стал вглядываться в него и не поверил своим глазам, даже спросил рассеянно:
- А какое сегодня число?
Омоновец ответил.
Этот билет был датирован предыдущим днем! И время выдачи было другим! Только зона была правильной…
«Подменили гады!» - полыхнуло в голове. Но вида я не подал и даже вроде как нашелся.
- Извините, нарушил, - предельно уверенным голосом сказал я. – Купил на вокзале с рук за полцены… Кинули, сам виноват. Не доглядел. Готов уплатить штраф по закону.
И полез в карман.
Глава 6.
- Ваши документики, пожалуйста, - мягко потребовал омоновец, мягче, чем раньше – билет.
Я достал паспорт, поднял его на уровень лица – и спохватился… Я был похож на фотографию в паспорте не больше, чем белый пудель в темных очках на добермана!
Омоновец засек, что моя рука дрогнула и окаменела на полпути. Он ловко выдернул из нее паспорт, отступил на шаг, то есть встал на виду, раскрыл паспорт буквально на мгновение и, расплывшись, закрыл его.
- На выход! – Опять же не скажешь, что команда прозвучала угрожающе.
Я встал. Один гризли двинулся впереди меня, другой – позади.
Было хуже некуда, верно? Всякие легенды лезли, толкаясь, мне в голову, одна безумней другой. Все равно надо было выбрать какую-то - в правду никто не поверил бы. Рабочей легендой я принял «розыгрыш»: хотел разыграть друзей. Каких? Самое верное было бы назвать явочную платформу и сдать Алису… Но возникала опасность подставить Шебу, ох какая опасность!
А там, в моем паспорте, была еще вроде как аннулированная прописка! А в кармане у меня – куча денег! Отнюдь не «один доллар СэШэА», а гораздо больше – на всякий случай.
Тем временем меня, не торопясь, вывели в тамбур, и оба омоновца уплотнились у двери, оттеснив меня от нее. Я успел отметить про себя эту странность момента: расположились они в конвое явно не «по уставу». Надо было понимать, что они опасались моего зимне-спортивного прикида: вдруг сумею юркнуть на платформу – и поминай как звали. Куда им, тяжеловесам, за мной угнаться! Если только стрелять вдогонку…
Я невольно опустил взгляд на их пояса и… Я удивляюсь, как парик на мне тогда не задымился. Мозги-то натурально заполыхали!
У того омоновца, что стоял слева, в мою сторону торчала кобура. Расстегнутая!.. Может, он и расстегнул ее специально, думая о том же, о чем и я…
Амок случался со мной дважды. Второй раз – в вагоне пригородной электрички.
Мимо вагона уже заскользила платформа. Мысли в голове рвались, как боеприпасы на загоревшемся складе. А если пистолет не заряжен? А если я не разберусь с предохранителем, и они увидят это? Затопчут в лепешку! А если найдут потом? Он ведь только заглянул в паспорт – вряд ли запомнил дату рождения, а таких ФИО, как у меня, в Москве пара тысяч, не меньше! Прописку он вообще не открывал… Ну, а если все же найдут?.. Так я другой сейчас, почти неузнаваем!.. «Доберман» скажет, что паспорт потерял, а с бывшей женой договорится, и она подтвердит, что в этот день он был у нее… И дочка подтвердит, не сдаст отца родного.
Секунды две, не больше, заняли все эти расчеты. Да они уже и не были важны – чудовищная сила уже поднималась во мне, как магма в вулкане, я бы все равно взорвался. И вообще, весь этот мир я уже воспринимал не как реальный и, значит, не как абсолютно безнадежный.
Кто-то пристроился сзади меня на выход. Разница между нами была только в том, что он рассчитывал на свободный выход, а я…
Я сделал вид, что попутчик слегка подпер меня вперед, к омоновцам. Они тем временем делали вид, что попросту не обращают на меня внимания.
Вагон остановился – и я еще качнулся вперед, чуть не прижавшись плечом к омоновцу.
Жутко медленно двери разъехались. Оба омоновца одновременно стали выгружаться – боком, лицом к лицу, не торопясь, перешагнули через зазор между вагоном и платформой.
В этот миг я и выдернул у левого пистолет из кобуры. Толкнулся назад, едва не повалив стоявшего сзади попутчика, и заорал:
- Шаг назад и один вправо! Шаг назад и один вправо! Там стоять!
Не сказать, чтобы гризли сильно опешили и струхнули. Только руки слегка приподняли на уровень рукопожатия и отступили, как было приказано.
Я выскочил на платформу, отчаянно надеясь, что со стороны, тем более спереди, не понятно, в каком положении предохранитель.
- Кидай мне паспорт! – дал
