со всем разберёмся. Возвращайся, чтоб я потом не слушал упрёки о твоём испорченном отдыхе всю свою жизнь.
— Ты пьян, что ли?
— Я трезв. Спасибо тебе за беспокойство. Но на этом всё.
Сбросив вызов, я уставился на полку, заставленную рисовыми и гречневыми молочными кашами. Вряд ли я ожидал такого резкого поворота своей жизни, но он случился. Конечно, разговор с отцом должен был состояться гораздо позднее, и здесь всё пошло наперекосяк, но сдаваться я был не намерен.
— Знаешь, кто был вторым в списке моих подозреваемых?
Невольно вздрогнул, едва не расплескав кофе на светлую столешницу, и резко оглянулся.
Заспанная, сонная, с пролежнем на правой скуле, Сашка стояла в распахнутых дверях и прятала руки в растянутые рукава своего свитера.
— Подозреваемых?
Кивнула, двинувшись в мою сторону с нервной улыбкой:
— Да. Твой отец, Паша. Возможно, ему так претила мысль о такой невестке, о такой матери своей внучки, и вообще, сама внучка, что он решил со всем покончить разом…
— Господи, Саша, ты никак ещё не проснулась? Перед сном детективы смотрела, что ли? — я никак не мог воспринимать её слова серьёзно. — Откуда моему отцу знать, какая Маша была бы матерью? Они и знакомы-то не были. Да и о её беременности никому известно не было. Откуда ты уже внучку взяла, Сань?
— Внучку, может, и ниоткуда, — повела плечом, заглядывая мне в чашку, — А вот о знакомстве мне ля-ля не надо.
— Заочное знакомство по её приводам и проблемам с законом…
— Ага. Ехал, ехал и наехал на мою сестру. Заочно. Вот только ревела она потом двое суток в подушку не от заочного знакомства, а от реального. Да и ты под его дудку сливаться начал, говоря его же словами.
…что-то я совсем перестал понимать, о чём она говорила.
Глава 13
Глава 13
Маркова Александра
Лёгкая обида и ревность никак не отпускали. Мне бы радоваться, но спящая с Мажором Вика, которая ни разу не пискнула и не закапризничала за всю ночь меня… обижала. Обидно как-то, что кому-то полоса препятствий, а кому-то дрыхнуть рядышком без задних ног и все дела.
Утешила себя свободным временем и работой. Конечно, заказчики не стали мне ночью отвечать, но я хотя бы основательно прошлась по всему своему списку, разослала отчёты рекламных кампаний, кого-то предупредила о расходе и перерасходе бюджета, у кого-то запросила больше материалов. В общем, утро обещало быть не менее плодотворным, чем ночь.
...и ведь почти не ошиблась.
Только задремала, как со стороны дивана послышался шорох, а за ним и недовольное сопение. Моя дочь на такое вряд ли была способна, потому я, натянув плед повыше, затаилась, вся обратившись в слух.
Мажор что-то буркнул. Должно быть, пожаловался на что-то, а потом, спустя несколько минут, очень даже отчётливо протянул:
— Хорошая моя.
У меня сердце в носках затрепыхалось.
Захотелось плед отбросить, вскочить и заголосить: «Кто хорошая? Кто? Кто-кто?». Глупо, но ведь и правда любопытство никуда не денешь. Вряд ли хорошая я — я ничего не делала, не сделала и даже не пыталась. Вика, безусловно, хорошая. Даже очень! Ни разу за ночь не проснулась, даже перекус не потребовала… Жалко, конечно, что не в мою смену это чудо случилось, а в смену Мажора, но я уж как-нибудь найду в себе силы понять и простить… всех.
Уже не впервые отношение к Мажарскому было настолько двояким, что я надолго уходила в себя, дальше и глубже в свой внутренний мир, пытаясь хоть сколько-нибудь понять этого мужчину. Он… странный. Страннее меня! Сегодня говорит одно, а завтра может сказать что-то такое, что мигом покажется, будто вчерашнее привиделось. Паша ещё и так это естественно делал, будто бы в нём на самом деле живут двое мужчин с кардинально разными характерами и отношением к отцовству.
Опомнилась, расслышав скрип дверей и тихие шаги своего вынужденного соседа. Завозилась, выбираясь из-под пледа, и рвано выдохнула. Вот вроде бы мне и жить стало чуточку проще, но как и прежде не жизнь, а сидение на пороховой бочке.
Выпрямилась, потянулась и отправилась строить баррикады из подушек на диване. Только обезопасив сон своей дочери, я двинулась к запертым дверям кухни.
…а там уже вовсю шли дебаты.
Мне не понравилось, как и что Паша говорил отцу. Не понравилось, что он вообще посвятил отца в такие детали своей жизни. Ничего же ещё было не ясно, он ведь сам говорил, что всё от ДНК-теста зависит, а своему папаше, выходит, успел нажаловаться. И как бы Паша ни пытался отстаивать свои границы, удавалось ему это из ряда вон плохо. Я и понимала и не понимала его одновременно. Ясно же, что папа не возрадуется сестре той, против которой он был настроен и кого никак не воспринимал в роли своей невестки. Наверняка решил уже, что я охотница за состояние великих Мажарских…
Дождавшись конца разговора отца и сына, я поделилась с Мажором своими подозрениями и заглянула в его чашку. Должно быть, это было нервное, потому что я попросту не знала, куда себя деть и мне было некомфортно на чужой кухне. Я и поесть-то вчера не успела. Не одно так другое, а ночью… Постеснялась шерстить по чужому холодильнику, что ли. По всем законам жанра обязательно бы Паша заявился в какой-то такой момент.
— Саш, ты понимаешь, что в полиции работают не идиоты? Будь у них подозрения, улики и факты, нас бы с отцом непременно вызвали на дачу показаний. — Мажарский удивлял.
— Ты из какой вселенной, Паш? — хмыкнула я, обогнув мужчину и двинувшись за своей порцией кофеина. — Кому это нужно? Кто хочет возиться?
— Тебе станет легче, если мы добьёмся возбуждения уголовного дела?
Вопрос застал врасплох. Я застыла с занесённым пальцем и так и не нажала нужную кнопку на кофемашине, медленно повернув голову к Мажору:
— Что ты сказал?
— Ты слышала.
Я слышала. Только не очень понимала.
— Мы? — кое-как сформулировала самый непонятный для меня вопрос.
— Ты её ближайший родственник. А я прослежу, чтобы всё шло по нормам нашего законодательства.
— Я тебя и твоего отца считаю причастными к её смерти, а ты собираешься мне помогать? Мажор, ты зачем так издеваешься надо мной?
— Потому что это глупость, Саш. Ты хочешь найти виновного, потому что не можешь принять ту
