Нино не могла знать, что у Гванцы была своя история, что она была влюблена и тоже не хотела выходить замуж за Гиорги. Но чего хотел Гиорги?. Нино так и не сказала ему о своих чувствах, он мог лишь догадываться. Но хватило бы догадок для того, чтобы сделать решительный шаг и изменить судьбу? Вряд ли.
— А ты говорила Гванце, что нашла этот дневник?
— Конечно нет!
— Почему? Тут же и про нее есть…
— Не думаю, что Нино хотела бы, чтобы Гванца когда-нибудь прочитала ее мысли.
— Ну, думаю, Гванца и так читала ее мысли…
— В смысле?
— Ты просто не видела, как она меня допрашивала! — Ника опять засмеялся, и я закатила глаза.
— Ничего страшного, переживешь! Ну давай, читай дальше, там немного осталось.
Мы полистали дневник, там Нино рассказывала о том, как заканчивает школу, ругается с братом и скучает по Гиорги, который действительно перестал заходить к ним. Наконец, мы подошли к последней записи.
“Гиорги любит меня. Он мне сам это сказал. Он сказал, что любит меня очень давно, но знал, взаимны ли его чувства! Но теперь он должен жениться на Гванце, потому что родители уже обо всем договорились и он не может отказаться. Я не знаю, что делать. Я ненавижу эту Гванцу, ненавижу свою жизнь, ненавижу Гиорги! Почему он не сказал мне это раньше! Я сказала ему, что готова сбежать с ним, что он не должен жениться, если не любит, сказала, что тоже люблю его. Но он не пойдет против воли родителей, я точно знаю. Мне остается только молиться. Если он женится, я покончу с собой”.
Это была последняя запись в тетрадке. Мы с Никой смотрели друг на друга и молчали. Гиорги действительно женился на Гванце, неужели Нино правда не смогла это принять и покончила с собой? Гванца говорила, что семья Нино переехала на Плеханова, но они уехали до того, как Гванца с Гиорги вернулись в Тбилиси. Может, Гиорги поэтому и вернулся?
— Я думаю, нужно поговорить с Гванцей, — Ника словно продолжил мои мысли.
— И что мы ей скажем?
— Не мы, а ты. Я с Гванцей уже разговаривал! Расскажи ей про дневник, ему уже столько лет! Тем более, Нино может быть уже и нет в живых, и Гиорги тоже.
— Наверное, ты прав…
— А вообще, это очень грустная история.
— Согласна…
— Знаешь, у меня тоже была невеста.
— Правда? — я оторвала взгляд от дневника и удивленно посмотрела на Нику. — Ты был женат?
— Нет, мы не поженились. Мы с самого детства знали, что будем вместе, потому что так хотели наши родители. Когда я сказал матери, что не собирают жениться, был страшный скандал! Но я не хотел портить жизнь той девочке, я ее никогда не любил.
— Это благородно.
— Это честно, — Ника посмотрел на часы. Уже давно стемнело, весенний воздух был довольно прохладным, и мы оба замерзли. — Ладно, пойдем я провожу тебя домой.
— Спасибо за помощь!
— Да, но в качестве благодарности ты должна узнать, чем закончилась та история! Обещаешь?
— Обещаю… — обреченно сказала я, понимая, что сама отказаться от своего маленького расследования я уже тоже не смогу. — Завтра утром я поговорю с Гванцей.
— Тогда вечером я зайду, ладно?
Я улыбнулась — по-моему, ему не нужен был мой ответ.
Глава 13. Гванца
Весь следующий день я крутилась на кухне в ожидании Гванцы. Как назло, хозяйка дома, которая обычно целыми днями гремела посудой, пекла хачапури, готовила лобио или просто сплетничала с соседками за чашкой кофе, сегодня куда-то пропала. Я даже спросила у Гиорги, ее внука, заглянувшего на кухню за очередной чашкой кофе, но и он не знал, где она.
От скуки я решила сама приготовить себе обед — чахохбили. Гванца успела провести для меня мастер-класс, и я принялась разделывать тушку курицы на порционные кусочки, как она показывала. Я не была сильна в кулинарии, и все же в Грузии хотелось не просто пробовать новые блюда, но и пытаться их осваивать.
— Эка, Господи, за что ты так издеваешься над этой несчастной курой? — я услышала у себя за спиной голос моей новоиспеченной старшей подруги в тот момент, когда пыталась отделить бедро от голени.
— Гванца, привет! Где ты была? — я так искренне ей обрадовалась, что, казалось, она даже удивилась моим эмоциям.
— Ты что, такая голодная? — она поставила сумки на пол, достала из одной три лодочки шотиспури — грузинского хлеба, головку сыра сулугуни, охапку зелени, название половины которой я даже не знала, и бутылку домашнего вина.
— Уже да! — от аромата хлеба у меня тут же разыгрался аппетит.
— Ладно, давай перекусим и я приготовлю обед, поможешь мне.
Она поставила на стол два стакана для вина — а вино в Грузии пили не из пафосных огромных бокалов, как в Москве, а специальными небольшими стаканами и чаще всего до дна. Открыла вино, понюхала, разлила по стаканам и произнесла первый тост:
— За нас!
Я тоже подняла бокал и сделала глоток. Вино — “Саперави”, было очень густым, темно рубинового цвета, плотным, терпким и имело яркое послевкусие. Я отломила кусочек хлеба, пока Гванца нарезала сыр и мыла зелень, уселась поудобнее — обычно вся помощь Гванце на кухне заключалась в том, чтобы развлекать ее разговорами и иногда подавать посуду или мыть овощи, и зажмурилась. На душе было так спокойно.
— Эка, ты хочешь со мной поговорить, да?
Гванца вдруг так хитро улыбнулась, что мне стало немного не по себе. Откуда она узнала? О нашем вчерашнем разговоре с Никой и моем обещании поговорить с Гванцей не знал никто, даже Гиорги, у которого я несколько раз спросила, когда придет его бабушка, вряд ли догадался бы о моих намерениях.
— Откуда ты знаешь?
— Догадалась! Мне бы на твоем месте тоже было бы интересно!
— Да, но…
— Я все для тебя узнала!
— Что узнала?
— У моей золовки был двоюродный брат Серго, он живет на Исани, тут недалеко, у него от второго брака был сын — Шотико, так вот он ходил в один класс с твоим Никой!
— Что? — я совсем не понимала, о чем она говорит и причем тут Ника.
— Я сегодня была у Серго, отнесла им пирожки, сыр, сто лет их не видела, и навела справки…
— Справки?
— Эка, я же не могу позволить тебе гулять с этим парнем, вдруг он проходимец!
— Ника? — я продолжала задавать глупые вопросы. — Ты про Нику сейчас?
— Ну конечно! Он рассказал мне, в какую
