задние лапы и зарычал, растопыривая иглы. В принципе, я бы мог натравить на него и Кутеня, теперь мой питомец вполне мог отгрызть ему глотку.
Но сейчас, когда внутри меня тихо булькала ледяная злость, мне хватило лишь одного взгляда. Сейчас мне было уже не до жалости. Тем более, один такой зверь нападал на меня в магическом лесу, и его бубенцы наверняка до сих пор об этом помнят.
Медоёж, заглянув мне в глаза, сразу сдулся, его игло-шерсть пригладилась. Он упал на передние лапы и, прижав уши к макушке, что-то испуганно проурчал. Это уже не было похоже на рычание.
— Так-то лучше, — с усмешкой ответил я.
Сбоку на лестнице послышались шаги. Сразу двое молодых дружинников вылетели к нам в коридор, едва не наткнувшись на меня. Выхватили клинки, собираясь атаковать…
Но тут же уронили их, когда медоёж, резко потеснив меня, встал перед ними и издал такой оглушительный рык, что с потолка подземелья ссыпалась пыль.
Один, побледнев, сразу свалился в обморок.
— Храни нас Яриус! — упав на задницу, запричитал второй.
Он развернулся и так на четвереньках ускакал наверх по лестнице. Правда, что-то при этом кричал про срочную подмогу.
Я молча протиснулся мимо задницы зверя, недовольно поморщившись от острых игл. Медоёж повернулся вслед и как-то неумело проскулил — лесной зверь не умел просить.
Только тут до меня дошло…
Мой план подразумевал, что в этом подземелье мало кто выживет. И зверь остро чувствовал это. Да ну твою ж ежиную бабашку!
— За мной, — буркнул я, — Пока не передумал.
Довольный медоёж тут же потащился обратно. Правда, я так подозреваю, всех шелкопрядов он уже там сожрал, и наверняка эта хитрая колючая задница мечтает, что я ему раздобуду ещё. Ну, пусть мечтает…
Когда я досыпал «жгучей соли» до двери со складом, мой взгляд упал на ноги дружинника, торчащие из лестничного проёма… Да ну продрись небесная, что за день-то такой⁈ Десятый, так тебе твоей совести на всех не хватит!
Зарычав от такой несправедливости, я подхватил и этого бедолагу за ногу и потащил в укрытие. Ну, зато он мордой собирает все неровности на полу. Этим я совсем не обязан заморачиваться.
Сопровождаемый любопытным взглядом медоежа, я без особых церемоний бросил дружинника в дальний угол склада. Разорвал мешки, засыпая всё целебной солью, потом сел на эту кучу, воткнув горящий посох прямо напротив двери.
Чуть тронешь пальцем, и он упадёт на ту самую «жгучую» дорожку, виднеющуюся за открытой дверью.
Я на миг задумался… Столько вопросов. Как быстро горит «жгучая соль»? А она точно загорится? Какой силы будет взрыв? А если сверху сейчас шурует кнезова дружина, то все их жизни будут на моём счету?
Кстати, про жизни…
Нет, моралью я не болел. Я прекрасно понимал, что они кинутся на меня без раздумий… Но в то же время давным-давно я служил в императорской армии, и понимал, что это обычные служивые, выполняющие приказ.
Как и они понимали, что служба у них опасная. Особенно когда охотятся за броссами.
Дело в другом — между моим движением пальца и взрывом сейчас не будет посредника. И для Бездны это будет отличным вариантом.
Так, для начала, надо потренироваться… Я создал «огненное яйцо», вывел его вперёд, к своей ладони, и буквально повторил контур дверного проёма. Всего лишь шагнуть вперёд, захлопнуть дверь, прижать к ней магический щит — и так я закрою это помещение.
И ещё раз, чтобы уж наверняка…
Медоежу явно надоело сидеть, и он, потянувшись носом, ткнул им в торчащий посох. Мой же мозг, занятый тренировкой, потерял драгоценные мгновения, чтобы остановить падение палки с искрящимся концом.
— Медоёж! — рявкнул я, — Ты…
Ответом мне был грохот. Нет, даже не так…
ГРОХОТ!!!
Времени захлопнуть дверь уже нет.
Я едва успеваю соорудить магическую защиту и рвануть вперёд, чтобы примкнуть её к косяку, как непреодолимая взрывная сила проносится по коридору.
Приоткрытая дверь даже не срывается с петель… Она просто испаряется в огненной волне. Она же ударяет в мой «огненный» щит, чуть не ломая мне локоть…
Нас с медоежом отбросывает к стенке, и в полёте я пытаюсь расширить «огненное яйцо», чтобы захватить всё пространство от пола до потолка.
Моего слабого огненного источника не хватает, и я во всю духовную глотку призываю Тьму, чтобы направить в щит бросскую ярость.
Всего в паре сантиметров впереди бушует огонь, и я чувствую, как с моих ладоней слезает обожжённая кожа. Воздух вокруг становится плотным, сдавливает меня со всех сторон… Целебная пыль вихрит, забиваясь во все щели.
А потом всё кончилось…
* * *
Несколько секунд мне понадобилось, чтобы сообразить, какая звенящая тишина вокруг. Кажется, меня перевернула какая-то сила.
Ослепшими глазами я уставился во Тьму. Ну, здравствуй, родная стихия…
Донеслось приглушённое рычание взрослого цербера. Вот же я вестник невезучести! Он где-то совсем рядом, и значит, скоро сожрёт меня…
Свет смердящий! Я же не репетировал свою речь перед Отцом-Небом.
«Так, мол, и так. Вышло недоразумение, наш договор всё ещё в силе. Давай-ка быстренько ищи мне другое тело в том мире, во второй раз точно всё получится… Ах, да, и прольётся свет смердящ… кхм… под твои ноги…»
Нет, Отец-Небо не терпит лести. Как и я.
Да как же всё звенит-то! И при этом тихо!
Солёная кровь хлынула мне на лицо… Я чувствовал её густой мясной запах, как она тёплым потоком льётся с подбородка до лба… Потом назад. Потом опять вверх.
И пахнет слюнями теперь почему-то. Да и не рычание цербера это было…
— Да твою ж! — вырвалось у меня, но вылетел сиплый вздох. Отбитые взрывом лёгкие вообще не хотели ничего кричать.
И всё же бросская кровь хороша. Потому что спустя секунду я очнулся и вскочил, отталкивая облизывающего меня медоежа.
— А ну, расщелину
