спустил собак, и мне пришлось срочно ретироваться из ангара.
В общем, биплан хороший. Самое главное, при падении, пока дерево доломается до авиатора, сила удара будет ослаблена, и летчик с пассажирами отделаются царапинами. А, если Ирил пустит в ход свои умения, так и вообще доберутся до Южных Сэпрад!
29
– Куда нынче едем? – Прохор выжидательно глянул на барышню, но ответила на его вопрос Ирил:
– Гони к «Черногории»!
Единственная в Улатине гостиница располагалась неподалеку от железнодорожной станции, где то и дело вскрикивали маневровые паровозы. Дурно меблированные номера славились обилием тараканов, грязью и вечно голодными клопами.
Оставив Прохора ожидать рядом с застоявшимся лихачом, Ирил вместе с Женей прошла через вестибюль, в котором посвистывал закипающий под лестницей самовар, и перед зеркалом прихорашивалась ярко накрашенная дама с белым от пудры лицом.
В полутемном коридоре к Ирил подошел седоватый господин чем-то похожий на судебного исполнителя. Глядя на сидящее на кончике носа золотое пенсне, Женя даже ощутила легкий душевный трепет.
– Все в порядке? – спросила Ирил «исполнителя». Тот снисходительно кивнул и тут же растворился в закоулках коридора, Ирил легонько постучала, услышала щелканье замка в двери и жестом позвала Женю.
Войдя, обе они оказались в темной прихожей. Отворившая дверь барышня посторонилась, и они прошли в глубину большей комнаты, к заваленному бумагами письменному столу. По стенам номера было развешано несколько изображающих красоты Улатина фотографий.
Когда барышня вышла на свет, Женя увидела миловидную девушку примерно своих лет, одетую в простенькое шелковое платье. Ирил заговорила с девушкой на незнакомом языке, та кивнула и улыбнулась, глядя на Женю с выражением искреннего дружелюбия.
– Познакомьтесь, Евгения Александровна, это ваша сестра – Элен!
Женя сама не знала, кого ожидала встретить (может быть, какого-нибудь фантастического монстра), а увидела тоненькую, невысокого роста сверстницу, с копной коротко остриженных темных волос.
– Элен говорит по-русски, но не очень уверенно.
– Очень неуверенно! – возразила Элен. – Зато я говорю по-французски и по-английски, а вы?
– Очень неуверенно! – рассмеялась Женя. – Ничего, как-нибудь договоримся! Тетушка предупредила вас, что вы поедете в гости к нам, в Арсеньевку?!
– Да, но не раньше, чем вернется Макс!
– Кто? – переспросила Женя.
– Макс Герни. Разве вы не знакомы?
– Так она называет господина Вольфа! – пояснила Ирил в ответ на недоуменный взгляд Жени. – Девочки, я вас оставлю. Элен, слушайся Герни! Я скоро привезу Нэти, и ваши дела, наконец, будут улажены!
Элен взволновано заговорила с Ирил на родном языке. Ирил отвечала спокойно и снисходительно. Жене показалось, что даже чуть более спокойно, чем требовала ситуация. Элен настаивала, но Ирил возражала и была непреклонна. Наконец Элен истощила запас аргументов и умолкла, тогда Ирил ласково поцеловала ее в лоб и ушла за перегородку, отделявшую спальный уголок.
– Ничего не хочет слушать! – сказала Элен Жене. – Что там за истории с новой техникой?
Женя еще не успела толком рассказать о достоинствах местного авиатора, как Ирил вернулась. В руках у нее был изящный ридикюль из крокодильей кожи.
– Я вернусь очень быстро! Дождись меня в Арсеньевке! – велела она племяннице. – Во всем слушайся Герни!
Едва Ирил ушла, Элен очень быстро собралась.
– Ты мне покажешь город?! – спросила она Женю. – Я тут уже вторые сутки сижу безвылазно, надоело!
– А как же господин Вольф?
– Но его все равно еще нет! Мы успеем вернуться до его прихода!
Не успела открыться дверь, как перед барышнями предстал давешний «судебный исполнитель»? Он что-то сказал иностранке, но Элен только хмыкнула в ответ и обошла охранника. Седоватый господин повысил голос, но тут пробегавший мимо официант с полным подносом на поднятой руке, совершил неловкий поворот, поднос накренился, отчего суп хлынул на шевиотовый костюм. От испуга официант грохнул поднос, пролив остальной суп и разбив вдребезги три глубоких тарелки и одну мелкую. Облитый супом «исполнитель» несколько секунд набирал в грудь воздуха, а потом разразился пламенной речью, мешая русские слова с иностранными. Официант вяло оправдывался.
Под шум перебранки барышни осторожно ускользнули, но не успели они дойти до дрожек, как дорогу преградила высокая фигура. Вольф, небрежно поигрывая сорванным прутиком, укоризненно смотрел на беглянок. Элен поджала губки, подала Вольфу руку и безропотно позволила усадить себя в дрожки. Столь же церемонно была усажена в дрожки и Женя, и только после этого на ступенях «Черногории» появился раздосадованный «исполнитель».
– Вели принести сюда чемоданы! – сухо приказал ему Вольф. – И расплатись за номер!
30
Недовольный короткими остановками Прохор лошадей берег, поэтому в Арсеньевку возвращались очень неспешно.
В отсутствие Ирил и отца Федора Женю одолел былой страх перед Вольфом: она сидела очень тихо, на реплики Элен отвечала односложно. Бусик точно так же тихо лежал на плече Жени, спал (или делал вид, что спал), прикидываясь меховым украшением.
Ось у дрожек переломилась в нескольких верстах от Арсеньевки. В первый момент Женя даже не поверила в случившееся. Она знала, что дрожки маменька ремонтировала совсем недавно. По требованию Надежды Никитичны Прохор готовил дрожки к дальней поездке. Маменька планировала сама беседовать с перекупщиками относительно поставок зерна, но тут случился неурожай, и поездка не состоялась.
Прохор, ворча, выпряг лошадей и предложил барышням прокатиться до усадьбы верхом, но это почему-то Вольфу не понравилось.
– Здесь верно, недалеко? Почему бы нам просто не пройтись пешком, размяться?
Прохор удивился и предложил другой вариант: он сам съездит в Арсеньевку за подмогой, а оттуда вышлют коляску. Зачем же барышням ножки бить?
Но и этот вариант Вольфа не устроил. Он продолжал настаивать на пешем переходе. Элен не возражала, а Женя вообще-то не видела ничего плохого в том, чтобы прогуляться пешком в такую прекрасную погоду. Тем более, что Улатинский лес остался далеко позади.
31
С одной и с другой стороны от дороги тянулись поля. Пшеница колыхалась под ветром, отчего по полю ходили почти морские волны. Элен, тыча пальчиком в окружающий пейзаж, расспрашивала Женю, о том, чьи это поля, и хорошо ли жить в этакой глуши.
Вольф шел на несколько шагов позади, лениво щурился на затянутое облаками солнце и жевал сорванный пшеничный колосок. Неожиданно издали донеслось тарахтение мотора, взвилось облако пыли, и компанию догнал роскошный «роллс-ройс». За рулем автомобиля сидел сам Поливанцев – ближайший сосед Арсеньевых – малый лет тридцати, обладатель крупнейшего в округе имения и мельницы. На сидении рядом с шофером восседал студент Зимин.
Машина затормозила, и Поливанцев сказал вполне приветливо:
– Я видел ваши дрожки, Евгения Александровна! Подбросить вас до дома?!
При других
