Как-то промчал грузовик с привязанными на бампере отрубленными руками, кистями вверх и вперёд. Кожа почти слезла, торчали растопыренные кости, покачиваясь на ухабах.
— Прикольно, — заметил кто-то.
— Ужасно, — заметил Гарик.
Ночью ходить было страшно, особенно одному. Тьма непроглядная. Руку вытянешь — не видно. Мерещились злые диверсанты. Что не было мистикой. Поговаривали, что люди пропадали, а потом их находили немного не целых, с вырезанными частями. Гарик всё порывался загнать патрон в ствол и снять предохранитель. Потом подумал, что это смешно. Если ты выйдешь на засаду ночью, то парни с ночниками и бесшумными стволами тебя снимут легко и непринуждённо, тем более, с его боевым уровнем.
Зато насчёт пожрать, всё было очень хорошо. Гарик ожидал, что кормёжка будет на уровне:
— Что сегодня на завтрак?
— Овсянка, сэр.
— А на обед?
— Овсянка, сэр.
— Не могли бы вы огласить всё меню?
— Овсянка, сэр.
Нет, нет. Всё было гораздо лучше. Паёк состоял из хорошей тушёнки, которую на гражданке купить невозможно, по крайней мере не встречал. Также входили каши, бобовые, всё с овощами и мясом. Причём, можно было сказать, что мясо с кашей, а не наоборот. Было кофе, чай, конфеты, шоколад, сахар, паштет и средства личной гигиены — влажные салфетки. В некоторых пайках были спички, их использовали как зубочистки.
За всё время службы Гарику паёк не надоел и поглощал он его с удовольствием. Как сказал, один кубанец:
— От тушёнки никогда не отвыкну. Дома мне она не по карману.
Особой популярностью пользовались конфеты, прозванные «ёжиками». Шоколад, вафли, арахис, карамель — почти валюта. Гарик поедал шоколад в объёмах, каких он не припоминал, даже в детстве. Наверное, мозг требовал. Если он был.
Начальство почему-то к пайкам относилось пренебрежительно, покупая продукты в тыловых магазинах. Хотя не только начальство, были парни, которые просто нос воротили от пайка:
— Тушняк, он и в Африке тушняк, остальное говно.
«Каждому своё», — думал Гарик, вскрывая любимую банку говядины с зелёным горошком.
Кто на сто процентов не воротил нос от пайков, так это штурма. Однажды, Гарик собрал все банки, оставшиеся от сухпая в одну коробку. Кроме тушёнки, остальное выбрасывали. С этой коробкой он дошёл до поста, где стояли штурма и предложил им.
— Начальство не ест.
— Зажрались, — часовой ловко подхватил коробку. — Если что, ещё приноси. Мы всё сожрём.
— Договорились.
У него быстро складывались отношения с работягами. Так было всегда.
Ещё один очень популярный продукт, в паёк не входит, — энергетики. Их употребляли почти все в каких-то безмерных количествах. У людей болели дёсны, выпадали зубы, но энергетики пили ящиками. Понять это было сложно. Единственное объяснение — снятие стресса, плюс тонус из-за невнятного режима с постоянными недосыпами.
Передислокация
Через месяц пал городишко, точнее то, что от него осталось. Разобрали каждый дом. Сплошные руины. Город битого кирпича из апокалипсиса, но реальный. Говорят, что в местах самых ожесточённых боёв ходить можно было исключительно по трупам. Это была редкостная мясорубка, с не очень внятным результатом. Более того, никто не мог объяснить, зачем его брали.
После объявления о взятии, первая фраза звучала так:
— Когда будет золотой дождь?
Для непонятливых надо пояснить, что речь идёт о премиях. Деньги — основная цель. За что, так сказать, боролись? Наёмники должны были получить свою прибавку и отправиться на передислокацию.
Всё так и произошло, почти по расписанию. Все снялись и ушли в палаточные лагеря в лесопосадки. Здесь началась курортная жизнь: ни прилётов, ни отлётов. Правда, Бронзовый мальчик, он же здесь станет Зиной, был гиперответственный, поэтому в какой-то период работали круглые сутки. То бишь, основательно выспаться не удалось. Но всё же война оказалась дальше, значит шансов на жизнь больше. Это Гарика радовало.
Жить стали плотнее друг к другу, до этого все были разбросаны. У Гарика появились знакомые, в том числе из людей, с которыми общаться во время боевых не было времени и возможности.
— По одной версии, люди, в итоге, превратятся в энергетические шарики, и будут блуждать по вселенной, — сообщил Белгородский Медведь.
Светловолосый, крепкий, тридцати пяти лет отроду. Он любил порассуждать на разные темы. Его мозг требовал объяснения всего, но работал немного хаотично. Он мог с самых высот мироздания упасть в трусы, а потом резко сменить тему на социальные отношения и устройство общества. С ним было интересно, но сложно. Медведь плохо воспринимал чужое мнение:
— Это чушь какая-то.
Приятель Медведя и коллега по работе, башкир, всё время хотел уйти в штурмы. Он не воспринимал штабную работу, но два его рапорта завернули.
— Говорят, нет людей на замену.
Гарик с Медведем убеждали башкира, что он дурак, что дома его ждут двое детей и туда надо вернуться, но башкир был непреклонен.
— Я пулемётчиком воевал и сюда воевать пришёл. Всё одно уйду.
В соседней палатке разместились трое бывших соседей по дому. У всех хорошее чувство юмора, не злобные, заботящиеся друг о друге простые пацаны. Главным у них был бывший омоновец, которому Гарик неправильно оставил свой телефон. Гарик просто забыл его, когда начал работать на боевых — сказалось нервное напряжение. Вторым номером шёл Колян, любимец женщин. Третий москвич, специализирующийся на некоторых махинациях с машинами, о которых лучше помолчать. Гарик подогнал москвичу полотенце, т. к. у москвича его стырили, а также ватные палочки, которых у пацанов не было.
— Как хорошо, что мы тебя встретили, — смеясь поблагодарил его москвич. Он был ходячей, вечно весёлой и неиссякаемой батарейкой.
Парни, в свою очередь, подогнали Гарику фонарик и аккумулятор, регулярно снабжали сигаретами. Жил с ними Гарик душа в душу, когда по работе они не успевали на обед в полевую столовую, он приносил им печенье, вафли, пряники — всё что можно было подгрести. Раз даже спёр пол-ящика печенья, пока столовские отвлеклись. Сам Гарик всё это не ел — не любитель.
— Ты, охренел? — возмутился Медведь. — Нам сейчас наваляют и в яму посадят.
— Молчи, я же не себе. Пацаны голодные с работы приедут.
Они свернули за деревья, и не спеша пошли вдоль вспаханного поля. Гарик любил ходить в столовую. Рожи, с которыми он жил изрядно надоели. Бронзовый мальчик своим присутствием создавал в палатке гнетущую тишину, т. к. при нём никто не общался, так, перешёптывались. Поэтому поход в столовую под голубым небом, занимавший целый час, был одним из любимых занятий.
Когда он принёс соседям печенье, начался откровенный и восторженный ржач.
— Гарик, как тебе это удаётся?
— Мне это уже говорили. Трескайте.
Общая обстановка была расслабленной, но все чего-то ждали.
Командир
