В ВОЗДУХЕ ПАХЛО свежим хлебом, только что из духовки, с хрустящей золотистой корочкой. У Хью потекли слюнки, а желудок взмолился о пощаде. Неглупая девочка.
Однажды он морил голодом женщину на грани смерти, пытаясь сломить ее. Карма настигла его, размышлял он.
— Замок в хорошем состоянии, — тихо произнес Стоян у него за спиной.
Замок был в отличном состоянии. Он был построен из бледного серовато-коричневого камня. Навесная стена высотой сорок футов и массивный барбакан[3], сторожка, защищающая вход, были прочными, как и две бастионные башни по углам и две фланговые. Внутренний двор, открытое пространство внутри стен, были чистыми и ухоженными. Он не видел колодца, но он у них должен быть. Внутренняя структура состояла из множества зданий, окружавших главную цитадель, квадратную башню высотой в сто футов. Он мельком увидел конюшни и гараж, пристроенные к восточной стене. Электрические лампы свидетельствовали о том, что у них был работающий генератор.
Место было огромным. Нужен был ров, то, что ему придется привнести.
В открытую дверь, виляя лохматым белым хвостом, вбежала большая собака пароды малосс. Пока они подъезжали и прогуливались по двору замка, он видел трех собак весом более ста двадцати фунтов. Они напомнили ему каракачанских (болгарских) овчарок, с которыми он сталкивался на Балканах. Собака подошла к нему, и Хью погладил ее по лохматой голове. Каракачаны славились убийством волков. Если Ламар был прав относительно размера их стай, собаки имели смысл. Замок и город на берегу озера были окружены густым лесом. Там наверняка водились волки.
О замке внутри заботились так же хорошо, как и снаружи. Комната, где он сейчас сидел за большим столом в деревенском стиле, была простой, каменные стены без каких-либо украшений, но она была чистой, его кресло удобным, а температура внутри была, по крайней мере, на десять градусов прохладнее. Хорошие толстые стены.
Все, что Хью теперь нужно было сделать, это убедить хозяйку замка позволить ему разделить его. Он мельком увидел ее, когда въезжал. Ее волосы были совершенно белыми. Не бледно-русыми или обесцвечены платиной, а белыми. Ее карие глаза были проницательными, и она посмотрела на него так, словно увидела волка у своей двери. Он не был волком. Он был кем-то гораздо хуже, но ему нужен был ее защищаемый замок и вкусный хлеб.
Хью пытался определить ее возраст, но седые волосы сбивали с толку. Ее лицо выглядело молодым, но он почти ничего не видел, кроме мимолетного взгляда.
Хью откинулся назад. Она заставляла его ждать. Прекрасно. Он умел быть терпеливым.
У него за спиной заурчало в животе.
Он что-то почувствовал в лесу, по дороге сюда. Что-то, от чего волосы у него на затылке встали дыбом. Он сталкивался с разными силами на трех континентах, и что бы ни находилось в лесу, сработали все его сигнализации. Затем это двинулось к замку, и он пустил Баки легким галопом, пытаясь последовать за ним.
Его взгляд остановился на большой нарисованной от руки карте над боковой дверью, изображающей Берри-Хилл в центре, на берегу озера Сильвер-Ривер, с замком на соседнем холме. Справа и немного выше к северо-востоку, рядом с лей-линией лежал Абердин, еще одно небольшое поселение, возникшее после Сдвига. Еще выше, за лесом, прямо на севере, расположился Сандервилль. Вдалеке, в крайнем левом углу, был виден Лексингтон.
Хью посмотрел на Абердин. После Сдвига магия струилась по миру в виде потоков, лей-линий, предлагая быстрый способ передвижения и доставки. Если просто войти в течение, то отрубит ноги, поэтому надо было ставить какой-то барьер между магией и собой: машину, деревянный поддон, все что угодно. Оказавшись внутри, лей-линия утаскивала своего наездника, пока не достигала лей-точки, где магия мигала, прерывалась, и течение выбрасывало наездников в реальный мир. Была только одна дорога, соединяющая замок и ту лей-точку, и она проходила через Абердин. Им придется вести себя вежливо с этим поселением.
Тяжелая деревянная дверь открылась, и она вошла в сопровождении одноглазого пожилого мужчины в белой мантии, чернокожей женщины лет под сорок в брючном костюме и миниатюрной блондинки.
Хью наклонил голову и окинул взглядом свою будущую невесту.
Где-то между двадцатью пятью и тридцатью. Свободное зеленое платье ниспадало почти до пола, скрывая большую ее часть. Красивая полная грудь. Длинные ноги. Красивые черты лица, большие глаза, маленький рот, брови темнее волос, светло-каштановые — вероятно, подведены или покрашены. Загорелая кожа, почти золотистая. Интересное лицо, не совсем красивое, но женственное и симпатичное.
На ее лице появилось холодное выражение, намек на высокомерие, некую гордыню и большую уверенность. В ней было что-то царственное. Королева замка.
Она будет огромной занозой в заднице.
Просто пройди через это.
Хью поднялся на ноги. Она протянула руку.
— Элара Харпер. — Ее голос соответствовал ей, холодный и четкий.
Он сжал ее пальцы в своих и пожал руку.
— Хью д'Амбрей.
— Приятно познакомиться. — Она села в кресло напротив него.
Ее советники расположились позади нее.
— Вы уже знаете Дугаса, — сказала она.
Он не знал, но Ламар сказал ему, что друид был его двойником — голосом разума. Кто-то порезал лицо пожилого мужчины. Хью встретился с ним взглядом. Дугас выдержал его взгляд и улыбнулся. Крепкий орешек.
— Это Саванна Леблан.
Чернокожая женщина кивнула ему. Дорогая одежда, профессиональная, хорошо сшитая, ее темные натуральные волосы были убраны с лица и скручены в элегантный пучок. Она была похожа на юриста. Хью встретился с ней взглядом. Ведьма, могущественная. Он не мог почувствовать ее магию во время технологий, но он общался с достаточным количеством из них, чтобы распознать направление. Плохие новости.
— Она главная ведьма наших ковенов, — продолжила Элара.
Ковены. Множественное число. Интересно.
— Это Джоанна Керри.
Блондинка улыбнулась ему. Ей должно было быть за двадцать, но для него она выглядела слишком молодо, почти подростком. Едва ли пяти футов ростом, стройная, в очках. Миниатюрные умные блондинки были криптонитом Стояна.
Ее рука взлетела ко лбу, большой палец прижался к ладони в своеобразном приветствии. «Привет».
Она была глухонемой. Возможно, и то, и другое. Его знания американского языка жестов были неважными,
