обсуждаю это с почти посторонним мужиком?
— Не верю.
Глава 8
— Ха, — подавилась нервным смешком Белоснежка. — Ты, видать, из разряда тех мужиков, что считают: абсолютно все женщины должны умирать и взрываться уже от одной перспективы быть обласканными подобным образом?
Я пощупал ее рубашку. Высохла. Прежде чем ответить, снял ткань с рогатины и подал девушке, сидевшей на песке с подтянутыми к груди коленями. Становилось уже заметно свежо.
— Я, как, в принципе, и любой человек в этом мире, предпочитаю не быть отнесенным к какой-либо группе, классу, разряду. Немного неприятно, не находишь?
Нахальство с моей стороны, конечно. Ведь сам я частенько грешу моментальным навешиванием дамочкам ярлыков в зависимости от степени доступности и степени сложности в квесте, укладывая на спину в два счета. Ошибаюсь редко, кстати, но не суть.
— Прости, — тут же растеряла Полина зачатки своего боевого настроя. Вот и замечательно, мы же тут не диспут с пеной у рта собираемся затевать.
— Да ерунда. Можно небольшое уточнение? Ты относишься отрицательно к оральным ласкам в силу… ну не знаю, природной брезгливости, или же просто этот опыт ни разу не был по настоящему впечатляющим?
— Слушай, Марк… — И без того зарумянившееся от дневного солнца и тепла костра личико моей добычи зарделось еще больше, и она кратко мазнула взглядом по моему тут же кивнувшему ей дружку, старательно отводя глаза. — А мы не могли бы сменить тему на какую-то другую?
— Легко! Но именно эту я нахожу довольно волнующей, причем не только меня. И разве сама обстановка не располагает к чему-то подобному?
— Это потому, что ты уверен, что такая болтовня заведет и тебе будет легче соблазнить меня? — вскинула с легким вызовом она подбородок, и вышло это немного комично. Она ведь сидела, а я, и не думая прикрываться, стоял прямо перед ней, и угол зрения ну совершенно не позволял ей не видеть то, чего она так старательно избегала.
— Вовсе нет, я же сказал, что ни на что не претендую. — Детка, я тебя уже соблазнил. Расслабься. То, что это пока не установлено нами на физическом уровне, лишь дело времени и элементарно неподходящих условий. — Такая, знаешь ли, зараза и неприятная штука этот песок, когда скрипит на зубах и попадает туда, где ему совсем не место. Это только по телеку в рекламе смотрится романтично.
— Ты поразительно циничен и прямолинеен, — покачала она головой и добавила еле слышно: — Представить не могу, почему мне это… хм…
— Так что, вернемся к моему вопросу?
Полина забавно закатила глаза и досадливо выдохнула, надув на секунду губы, что весьма и весьма одобрил мой неугомонный член. Эх, прости, дружище, но сегодня тебе не обломится. Нам с тобой надо девушку довести до кондиции, но не волнуйся, уверен, оно того стоит.
— Дело не в брезгливости, ясно? — выпалила Полина.
Ну славатехосподи, с этим было бы посложнее иметь дело.
— Значит, в том, что твои мужчины всего-навсего не умели сделать это как следует, — скрыл я довольную усмешку.
Сталкивался я и раньше с последствиями действий всяких криворуких и тупых идиотов, что заставляют бедолаг девушек увериться, что пустить голову мужчины себе между ног не самая удачная идея. Вот, блин, почему нет закона какого-нибудь, запрещающего придуркам вообще соваться туда, куда не просят. Не умеешь — не берись, взялся — сделай как надо. Я не верю, действительно не верю в существование женщин, которым бы совсем-совсем не нравился куни. Просто им попадаются вот такие вот «спецы», отвращающие от сего потрясающего действа раз и навсегда.
Когда-то, во времена моей чрезвычайно бурной юности, я сам считал, что не такая уж это и важная фигня, над которой нужно потрудиться как следует. Типа, сам факт, что ты спустился даме ниже пояса, уже должен ее осчастливить — здесь Белоснежка прям в точку попала. Но мне хватило одного раза поймать партнершу на том, что она всего лишь притворялась, будто мое напористое хлюпанье доставляет ей удовольствие, дабы слегонца переосмыслить подход и задуматься, а сколько было таких, снисходительно имитирующих наслаждение, чтобы польстить моему самолюбию.
— А ты, выходит, сумел бы лучше? — продолжила чуток дерзить Полина.
— Да, — пожал я плечами, очень стараясь не допустить и капли хвастовства в свой тон.
— И почему же ты так в этом уверен?
Молча я обошел костер, скрываясь в темноте и вынуждая следить за мной и приглядываться. Зашел ей за спину, но не стал приближаться, сделав вид, что вожусь с новой партией топлива для костерка.
— Потому что я бы попросил для начала показать мне, как тебе нравится.
— Ты всерьез считаешь, что смог бы заставить меня дела…
— Нет, не то. Я бы начал с пальчиков на твоих ногах. Подышал бы на них, погладил губами, совсем слегка.
С моего места сзади и на полшага справа было прекрасно видно, как, услышав меня, Полина поджала пальцы на ногах и сглотнула.
— Поцеловал бы свод стопы, не пялясь открыто в лицо для наблюдения за реакцией, а лишь прислушиваясь к дыханию. И оно бы мне поведало, любишь ты нежные касания или нечто более ощутимое.
Нежно. Моя рыбка любит нежно-нежно. Спорю на свое левое яичко! Краткий, практический неслышный резкий вдох выдал ее с потрохами.
— Оглаживая губами снова и снова, никуда не торопясь, добрался бы до внутренней поверхности бедер. Уверен, кожа там у тебя такая мягкая и бархатистая, что я надолго бы застрял там, целуя и облизывая, терся бы лицом, немного царапая щетиной, но ведь ты бы была к этому снисходительна, правда?
Молчание, но сам ее застывший взгляд, направленный в костер, и зачастившее дыхание — лучший ответ, заставивший подступить меня чуть ближе, подкрасться, чтобы мой голос полился прямиком в ее покрасневшее ушко.
— В какой-то момент ты попытаешься сомкнуть бедра, ведь будешь уже желать движения, любого, лишь бы уже что-то происходило сверх этого. И тогда я лягу на живот, заставляя тебя раскрыться мне без всякого стеснения, и зафиксирую, возможно, жестковато, не давая ерзать и мешать мне сотворить главное. Но твоего клитора я коснусь едва-едва, самым кончиком языка. Никакого давления и грубости, упаси бог, для этого ведь есть пальцы и член. Буду ласкать осторожно, не набрасываясь, как безмозглый зверюга, желающий сожрать или высосать досуха. Не буду бросать на тебя требовательных «ну скоро ты там» взглядов. Ведь мы никуда не торопимся. Не бывает слишком долгого куни, верно? Изучу, что заставляет тебя стонать: подразнивающие поглаживания или ритмичные мягкие толчки.
— А если я не стану
