- Да причем тут она, Бадоев, глянь, что твой сосунок творит! – рычит голос мужчины, чьи руки сейчас настойчиво закутывают меня во что-то теплое и очень вкусно-пахнущее.
- Я этому тваренышу яйца оторву, не сомневайся! Но завтра, а сегодня!
Потом какие-то тени, вспышки, матерная ругань. Я не в себе. Нет не так. Я пьяная в говнище! Вот как. А поэтому, находясь в машине, я уже ничему не удивляюсь. Просто радуюсь, что тот чужак перестал меня кусать и целовать до синяков.
- Звездец, Бадоев, ты только глянь, в чем она в шалман приперлась!
- Да вообще, за такое, по жопе щас получит! Ремня ей всыпать! Фу, сосалась с этим козленком! Не надо было ее оставлять одну. Насильно в самолет запихнуть и все дела! А то смотри, нам не дала, зажала, а другим – пожалуйста, сколько хочешь!
О чем они? О ком они? Да какая разница? Быстрей бы в кровать и проспаться. Тошнит неимоверно.
Кажется, меня укачивает и я засыпаю, потому что открыв глаза в следующий раз, я уже оказываюсь в гостиной какого-то крутого особняка, и двое неандертальцев, Бадоев и Громов трясутся надо мной, пытаясь напоить какой-то гадостью, отчего я пардон, блюю в заботливо подставленный под это дело тазик.
Еще через какое-то время чувствую мятную свежесть во рту. Вау! Они мне зубы почистили, как мило! Ну ни душки ли они?! Мне уже полегче. А мое тело, тем временем натирают пахучей мазью, типа бодяги, хорошенько прорабатывая попу, груди и запястья.
- Козел, впивался как! В синяках дуреху оставил!
- Я ему сам лично завтра втащу, чтобы знал, как на наше зариться!
Мазать-то меня мажут, но и свои хотелки, а именно, полапать меня обстоятельно и безнаказанно, не забывают. А мне сейчас вообще не до этого! Только чтобы одеялом накрыли и проспаться позволили!
- Ладно, Бадоев, харэ! – чувствует мое состояние Громов, - не надо девочку нашу через силу. Она, конечно, коза та еще. Но накажем ее завтра теперь.
- О да! - палец Бадоева намеренно срывается в запретные места на моем теле, пытаясь проникнуть. – Завтра отхожу ее по полной программе! Чтобы знала, как с другими обжиматься в грязном клубном туалете!
Настойчивая рука наконец оставляет в покое мое тело. Меня накрывают теплым пушистым одеялом, и подпирают с двух сторон крепкими горячими мужскими торсами.
Глава 20
Просыпаюсь от тяжести на своей пятой точке. Приятной такой. Но стоит пошевелиться, как тяжесть превращается в мужскую ладонь, которая немедленно сдавливает оба упругих полушария.
Я разлепляю глаза. Яркий свет бьет по зрительным рецепторам. Боже, я опоздала на работу? Ах, нет… вчера стараниями одной противной секретарши того, кто сейчас лежит на животе абсолютно голый с голой же за… так, об этом позже, потому что там такой вид, что описать надо поподробнее. Так вот, стараниями этой дуры я теперь – безработная! Поздравляю себя! Продолжаю падать на дно социальной лестницы стремительно и неотвратно!
Кстати о неотвратности. Неотвратимо хочется по маленькому! И пить. И в душ. И зубы почистить… ну и покушать бы не плохо. А еще голова раскалывается. А еще… боже! Кто же еще лежит рядом со мной, чья пятерня так по-хозяйски властно смяла мои булочки?! Лица мужчины я не вижу, но вот его смуглая кожа, татуировки на поросшей густым волосом груди. Дорожка из волос сбегающая по кубикам пресса вниз и… он! Главная часть мужчины, крупная, перевитая венами, даже сейчас в спокойном состоянии внушает ужас. А еще интерес. Осторожно приподнимаюсь. Рука завоевателя безвольно опадает вниз. Хм. Значит, смуглый красавчик во сне меня лапал. Тянусь пальчиком, чтобы провести по темно-бордовой влажной головке пальчиком. И тут орган начинает расти. Раздуваться ввысь и вширь. Ого! От одного легкого прикосновения. Я читала о таком, но чтобы вот так, воочию и взаправду, не видела. Смотрю на Бадоева. На его лицо, зарытое в простыне. Нет, он крепко спит. А вот его младший брат не дремлет. Распустился, точно цветок на поляне из густой травы. Во всей своей красе, раскрылся для бабочек, чтобы своим касанием крыльев они побаловали его и приласкали.
И так мне эта аналогия с цветком нравится, что хочется опустится перед ним на колени, и понюхать, втянуть в себя дивный аромат мускуса и мужского тестостерона. Но я все же сдерживаю свои странные дикие порывы в узде. Наверно вся гадость из крови еще не выветрилась, вот и баламутит мозг всякого рода извращениями и аналогиями.
Но тут просыпается вторая поляна. Вернее ворочается. Перевожу взгляд на второе не менее крепкое, но менее смуглое тело. Мамочка моя дорогая! Какой же орех у него! Крепкий! Цвета слоновой кости. Ну или подрумяненного в духовке кешью. Ноги мощные, крупные. Тоже темным волосом поросли. А спина широкая, раскаченная. Мускулистая! Так и хочется попробовать на вкус эти литые мышцы, что затаились под пушком темно-медовых почти прозрачных волосков.
Так и хочется приласкать темный короткий загривок ректора, зарывшись туда пальцами, чтобы тот мурлыкал от удовольствия, как большой разомлевший кот. Так. Чудесно. Что за мысли у меня, а?
Осторожно, старясь не затронуть ни цветка, ни котяру, приподнимаюсь с кровати. Хотя, какая это кровать? Аэродром целый, если не сказать грубее. Дверь в ванной находится сразу. В этой же комнате. Закрываюсь на замок, чувствуя себя в полной безопасности. Отлично, здорово! Привожу себя в порядок. Чищу зубы одноразовой щеткой, что нашла в шкафчике в нетронутой упаковке, принимаю теплый душ, чтобы окончательно прийти в себя. Уф, ну теперь можно попытаться и выбраться из этой берлоги.
Выхожу из ванной.
Мои медведи сидят на кровати. Голые, смурные и злые. Совершенно не стесняясь ни меня, ни друг друга.
- Далеко собралась, Сластен? – ревет один из них.
Глава 21
Любовь в бассейне – удовольствие улетное. А с двумя крепкими разгоряченными мужскими телами так вообще! Меня выпустили из постели, только чтобы позавтракать и переместиться на минус первый этаж, где у Бадоева, а именно у него в доме мы сейчас находимся, расположился большой бассейн с подогретой водой.
Все разговоры о том, что у меня нет купальника и плавать я не умею, разбились об их непроходимую железную логику – купальник ни мне, ни моим медведям не нужен! В доме мы одни – Бадоев выслал всю прислугу в увольнение, чтобы никто не мешал им насладиться живой куклой, то есть мною, на полную катушку в эти выходные!
- Как же я соскучился! – шепчет Громов, прикусывая мне мочку уха, тогда как Бадоев вбивается в меня сзади, заведя мои руки за спину, и обездвижив меня в таком положении, доводит мое тело до состояния податливой глины.
- Больше никогда не расстанусь с тобой, слышишь, Сластен?
Я мычу что-то протестующее, от чего получаю легкий шлепок по попке.
- Два месяца не тр*хался, охереть можно!!!
Что? Не верю, что такой горячий мужчина, как Руслан, у которого расплавленная лава от взрывного вулкана вместо крови течет по венам, так вот, не верю, что он держал все эти месяцы целибат, тем более в знойной Италии! Да, перепробовал небось всех девиц в местных ночных клубах, а теперь без защиты со мной! Ой блин! А я таблетку вчера не выпила! Не потому, что дура. А потому, что домой так и не вернулась! Очень надеюсь, что пронесет! Ибо постинор пить больше никогда в жизни не буду!
