на правителя в ложе, он улыбался, но ему явно было скучно. Женщина рядом с ним отвернулась и общалась со служанкой. Только старик явно наслаждался происходящим на арене. Он аж шею вытянул и слегка наклонился вперед, чтоб получше было видно.
Зазвенел гонг, воины с яростными криками ринулись на нас. Я не успела испугаться, просто побежала к брату, и он ловким движением загнал меня к себе за спину.
— Просто держись поближе и постарайся прикрыть мне спину! — Велел он, и я, зажав скалку в руках как бейсбольную биту, замерла за братишкой.
Раненый рядом с Альмиром улыбнулся мне и что-то сказал, но я не расслышала из-за воплей воинов и первых ими убитых. Женщины погибли, почти не сопротивляясь, только та пожилая верующая билась отчаянно, отмахиваясь от воинов огромной вилкой, она сумела ранить одного и отнять меч у другого. Похоже, она умела обращаться с оружием, и вот уже вокруг нас образовался отчаянно сопротивляющийся круг людей.
Тот воин, что участвовал в постановочном бое и выиграл, был убит этой женщиной и толпа зрителей возмущено засвистела и заорала. На Альмира налетели сразу двое и одному из них мне удалось ударить по коленной чашечке, он почти упал, сбив удар другого, и Альмир резанул того по сонной артерии, из нее брызнула кровь, залив все вокруг. Я отскочила назад, уворачиваясь от удара копьем и оно вонзилось в щель между огромными камнями. Воин не успел ее выдернуть, я каким-то образом вскочила на копье и сверху, прежде чем упасть с другой стороны, ударила его по голове. Воин был лыс и удар получился сильный, голова его хлюпнула, и воин рухнул под ноги Раненого. Тот, не отвлекаясь от боя крикнул мне, что я умница, а я чуть не рухнула на колени и в падении, пытаясь удержать равновесие, воткнулась головой в кольчугу одной из воительниц. При этом как-то умудрилась ткнуть концом скалки ей в ногу. Это дало шанс фанатичке нанести воительнице смертельный удар. А я, отскочив к камням за спиной, выдернула копье и уже им ударила в щель между явно малым панцирем и штанами высокому бугаю с выражением лица полного дебила. Он взвыл и отбежал от сражающихся, при этом оставив меня безоружной, копье застряло в бугае. Я увернулась от хлещущего удара цепи в руках молодого воина из первой схватки и поспешила спрятаться за спину брата. Мне было жарко, дыхание сбилось, но я не замечала этого. Мне нужно было оружие, иначе меня убьют! Я увидела кухонный нож, выброшенный братом, сам он уже отнял у кого-то короткий меч и сражался им. Я нагнулась поднять нож и получила железной цепью по спине. Худой и явно очень кровожадный парень, ухмыляясь, шёл на меня, раскручивая над головой цепь. Боль в спине была резкой и заставила меня лихорадочно думать, второго удара я могла не выдержать. Метать ножи я не умела, а этому маньяку не нужно подходить ко мне близко, он цепью меня и на расстоянии забьет до смерти. Но меня выручила фанатичка, смертельно раненная, она с криком бешеной лисицы налетела на парня и впилась зубами ему в горло. Тот заверещал испуганно, но горло уже было порвано, и он умирал, булькая кровью. Фанатичка умерла одновременно с ним. Я стояла, прижавшись к камню, смотрела на все происходящее и не могла поверить, что все это действительно происходит со мной.
В какой-то момент ситуация начала складываться так, что горстка напуганных и почти безоружных людей начала одерживать верх, и зрителям в главной ложе это явно не понравилось. Старик, что-то сказал глашатаю, и тот попытался возмутиться, старик прикрикнул на него и тот неохотно отдал какой-то приказ.
Ложная стена напротив меня открылась и на арену выпустили медведей. Пять огромных зверей с ревом понеслись и на воинов, и на нас. И только один из медведей вышел из загона медленно и меланхолично, он принюхался, и ему явно не понравилось место, в которое он попал. На шее его красовался голубой шарф, и я вспомнила, как мы попали в этот мир и медведя Мурзика. Он явно был цирковым и как он попал на арену я не знала, но ему, как и мне, тут было не место. А его собратья явно привыкшие к запаху крови с радостью принялись рвать и метать. Шкуры их, казалось, были непробиваемыми, ни копья, ни мечи не могли причинить им вред, и тогда Раненый велел бить в глотки, когда звери раскрывали пасть. Сделать это было непросто, лапы у медведей были длинными, а когти острыми. Они легко дотягивались до мечника, прежде чем тот успевал вонзить меч в пасть зверя.
Альмир метнулся к бугаю, которого я наградила копьем и с трудом его вырвав из трупа, помчался к медведю. У меня все внутри похолодело, медведь был огромным, когти явно были специально заточенными, и мой братишка бежал на него с воплем храброго мальчишки. Я вскрикнула. Медведь заревел, копье вонзилось в пасть монстра, и я поняла, что сама придушу братишку за его безумную храбрость, когда все это кончится.
В этот момент я увидела Раненого, он увернулся от медвежьей лапы и споткнувшись о камень упал на землю. У него не было возможности защищаться, оружия у него не было, его меч сломался и теперь он в отчаянии хлопал здоровой рукой по песку ища оружие. Я кинула ему свой нож, и он успел схватить его и вонзить в глаз самого крупного медведя, а потом еще и перекатом вывернулся из-под туши зверюги и, встав на ноги, хотел кинуться на Мурзика, но я преградила ему путь.
— Он цирковой, он такой же, как мы! — Крикнула я.
Раненый посмотрел на меня и, молча кивнув, посмотрел на остальных, немногие выжившие пленники и воины арены смотрели на него. Он повернул лицо к ложе и вдруг, заорав, побежал к стене, на которой располагалась эта самая ложа. Надзиратели, стоявшие под ней, не только не остановили его, но еще и подставили руки и плечи чтоб он мог по ним забраться на верх. Старик выхватил кинжал и попытался ударить поднявшегося в ложу мужчину, но тот ловко увернулся и ударил старика так, что тот отлетел на пару метров и затих. Телохранители вершителя и хранителя куда-то испарились, и мужчина просто сжал его цыплячью шею и одной рукой свернул ее. Женщина, гордо встав, выпятила вперед пузико, как бы говоря, ну давай, убей беременную, но Раненый лишь отвесил ей
