именно своим криком выдаем нашему врагу свое местонахождение.
— Да тише вы! — шикнула на нас Мяу. — Если вы не перестанете орать, он услышит нас и заберет наши жизни! Неужели вы не слышите, как скрипит снег под его лапами?
Она начала пятиться в сторону норы. Мы притихли и стали прислушиваться. Мои уши были очень чувствительны. Я слышал шорох падающих снежинок, но до ушек Мяу моим было далеко. Мы услышали тихие шаги только спустя некоторое время. Шаги и дыхание. Случайный порыв ветра донес до нас противный запах псины и тихое потявкивание.
— Огненная Смерть… — прошептал Мау. — Она выследила нас… Она пришла за нами…
Огненной Смертью Ма называла крупного лиса. Он давно вынюхивал наш схрон. Ма то и дело натыкалась на его цепочки следов, выходя на охоту. Как она говорила, следы день за днем отпечатывались на свежем снегу все ближе к нашей норе. Этот лис был цвета закатного солнца. Огромный, с острыми пушистыми ушами и роскошным хвостом, заканчивающимся черным кончиком. Мы иногда видели его издали, прячась за кустами. Ма очень боялась, что лис найдет наше убежище. Запах лисьей старой норы должен был бы сбить его с толку, но мы тоже оставляли свой запах, помечая территорию вокруг и, конечно, он чуял наше присутствие.
Огненная Смерть вышел на охоту. Сейчас и лисам было несладко. Мыши прятались глубоко под снегом, белки были им недоступны. Лисы не умеют лазать по деревьям, как кошки. Часть возможной лисьей добычи доставалась хищному и страшному Ууху, бесшумной серой тенью внезапно падающему в снег. И только последний писк пойманной мыши тревожил лесную тишь, далекая дробь дятла или жуткий хохот сытого Ууха.
…Потявкивание стало ближе. Псиная вонь тоже усилилась. Мы слышали, как снег поскрипывает под подушечками лап огромного зверя. Он точно почуял нас. В этом не было сомнений. Кружа и путая следы, издевательски тявкая, лис подходил к нашему жилищу все ближе. Мы уже видели среди белых шапок на кустах то тут, то там мелькающий черный кончик его огромного и невероятно пушистого хвоста…
— Там Мама идет! — вдруг воскликнула Мяу. Смотрите, она на другом конце поляны, что-то тащит!
Мы вгляделись в уже наползающий вечерний сумрак и увидели маму, что-то тяжело волокущую по снегу. Ма была утомлена ношей и не обращала внимания на близкую опасность. Зато Лис обратил внимание на нее и ее добычу. Он перестал тявкать и прижался к земле, не сводя жадных глаз с близкой, такой доступной и долгожданной еды. Мы видели, как его красный язык то и дело высовывается и облизывает черный нос… Лис готовился к прыжку…
— Мама, мама! — заорал Мау и бросился матери навстречу.
Мы с Мяу тоже, что было мочи, рванули к матери, предупреждая ее об опасности громким криком. Лис не ожидал такого поворота событий. Его растерянность дала нам немного времени.
Как мы потом узнали, Ма тащила загрызенного ею зайчонка. Ей удалось его поймать, потому, что у него была травмирована лапка и он не мог высоко и быстро прыгать. Где он умудрился ее сломать или его кто-то укусил за нее? Ма не знала, да ее это и не интересовало. Это был дикий лес, а зайчонок был просто доступной добычей. И дома ее ждали три голодных рта. Свой голодный рот она считала в последнюю очередь. Сначала нужно было накормить нас…
…Лис бросился наперерез. Огромными прыжками он быстро пересекал снежную поляну, видя близость добычи. Запах свежей крови подстегивал его инстинкты охотника и убийцы. Была видна его разверстая, оскаленная пасть и ярко-белые длинные и острые зубы. Мы добежали до матери первыми и спрятались за нее, отчаянно мяукая, шипя и рыча, как нам казалось, очень грозно.
Ма бросила зайчонка на снег, окрасив его красным, и приготовилась к защите. Я никогда раньше не слышал таких звуков, которые стала издавать Ма. Это был резкий визг, фырканье, душераздирающий крик самки, готовой на все. Она кричала о том, что ей нечего терять, кроме своих детей и собственной жизни.
Спина ее выгнулась крутой дугой, хвост распушился и сама она словно увеличилась в размерах вдвое. Шерсть встала дыбом, уши развернулись назад и прижались к затылку, усы яростно торчали над оскаленная пастью с приподнятой верхней губой, обнажающей острые клыки, горло издавало такие жуткие вопли и рычание, что сам Уух мог позавидовать!
Мы, стоя за матерью, вторили ей, выгибая спины, скребя снег когтями, воя и шипя, подскакивая и крутясь на месте, показывая свою готовность сражаться насмерть. Лис в нерешительности замер, занеся правую переднюю лапу в несостоящемся шаге. Трое подросших котят и взрослая самка были совсем не тем, на что он рассчитывал. Конечно, каждый по одиночке, мы не представляли для него никакой угрозы. Но вид нашей сплоченной решимости, нашей агрессии и готовности к смерти смущали его. Даже вид лежащей так недалеко от его носа, вкусно пахнущей свежей кровью, добычи не сподвиг лиса на решающий шаг в нашу сторону.
— Убирайссссссся, — кричали мы, плюясь и отфыркиваясь, — мы не боимсссссся тебя Огненная Смерть! Ты не одолеешь нас, потому, что мы вместе, а ты один! Мы выцарапаем твои глаза, повиснем на твоих ушах, раздерем тебе морду, искусаем твой нос! И даже если ты сможешь убить кого-то из нас, всех тебе не одолеть! Ты пожалеешь, что пришел сюда! Убирайссссся!!!
Лис обиженно тявкнул, нерешительно переступил с лапы на лапу, повернулся и позорно потрусил прочь, изредка оглядываясь…
…Так мы выиграли первую в своей жизни бескровную битву. Мы боролись за свою жизнь, за жизнь наших близких, за свою добычу, за право жить там, где мы нашли пристанище. Мы были один за всех и все за одного…
…Вечером, после ужина, сытый и довольный, утомленный произошедшим, под сладкое мурчание сестры и брата, вылизывающих запачканные кровью зайчонка лапы и морду, я спросил у Ма почему снег называют "белыми мухами забвения"?
— Есть старая легенда, Миу-миу, — ответила Ма. — Вы ложитесь и постарайтесь заснуть, а я вам расскажу.
Мы улеглись рядком, прижимаясь боками, чтобы было теплее, Ма обняла нас своими лапами, положила на нас голову и, тихо замурчала свою легенду.
…Я уже рассказывала вам о безответной любви Огненного Кота к Лунной Кошке, ее неприступности, холодности и равнодушии к жаркому, обжигающему чувству Властителя Неба. Но такими их отношения были не всегда.
Много зим и лет назад, так давно, что этого не помнят даже наши далекие предки, Лунная Кошка все же как-то не устояла перед пламенной нежностью Солнечного Кота и подарила ему
