действовать «на благо» зла, если можно так выразиться. Их вина только в их глупости. А иногда злюки, вроде меня, просто понимают, что никогда нельзя сдаваться. Что если не быть за «хороших парней», то и жить незачем. Но праведная гневливость вовсе не делает тебя добрым.
— Да, я заметил. — Хихикнул Макс. — Ты когда-нибудь кончала с собой?
— Было дело. — Ухмыльнулась я. — Только в этом нет никакого смысла. Всегда попадаешь туда же, откуда хотел сбежать. Только каждый раз — в гораздо худшие условия. Хуже, и хуже, и хуже. Если хочешь что-то исправить, то только не так. Только деланием добра. По-другому не получается, я не раз проверяла, поверь.
— То есть далеко не один? — Хитро спросил он.
Я закатила глаза, пожевывая травинку, и многозначительно хмыкнула.
— И если ты думаешь, что в следующей жизни воплощается уже кто-то другой, а не ты — ты сильно ошибаешься. Так что даже не думай. Сделаешь себе только десятикратно хуже.
Макс понимающе кивнул.
— Дей, ты мне нравишься, но Илай… Я чувствую, насколько ты ранима.
Я посерьёзнела:
— Не выношу психоанализа моей скромной персоны, малыш. Так что завязывай.
— Ранимая и потому агрессивная. Добилась такого положения в империи, а по ночам плачешь в подушку.
— Я не плачу, идиот. Если мне нужно спустить пар, я выбираю таких, как ты, и вбиваю в них всю свою ранимость по полной программе, а потом тащу за ногу в регенератор. Чтобы они там поплакали в подушку вместо меня.
— Мда. Сразу чувствуется военная выправка, генерал.
Я с удовольствием нагавкала на доморощенного психоаналитика, который был целиком и полностью прав, но совершенно бестактен, ибо о таких вещах совершенно незачем говорить, но быстро успокоилась. почувствовала облегчение и даже успела улыбнуться.
— Мы уже разобрались с Илаем, не переживай. У нас договор о нейтралитете.
— Тогда хорошо, а то я уже хотел тебе пригрозить, что приду за тобой, если что.
Я запрокинула голову и искренне и заливисто засмеялась. Макс снисходительно хмыкнул.
— Я даже не собиралась, будь спокоен. Просто у твоего брата брачный период. Ему нужно найти действительно подходящую женщину. Но тогда и я тебя предупрежу. Если ты хоть кому-нибудь расскажешь, что всем известная Дей чуть не склеила ласты из-за какого-то кофе, я найду тебя и закопаю.
— Нет, ну нельзя же пить сразу такое количество!
— Он выдавал по двадцать миллилитров, я нажимала пока не заполнится чашка.
— Вроде старая, а мозгов маловато.
— Наверняка, ты тоже старый, просто ещё и со склерозом.
Мы ещё посмеялись, и, кажется, я его простила.
— Слушай, а можно как-то пробить моего парня по неофициальным данным? Ну, там, взломать айновы базы данных, не о общем доступе.
— С этим лучше обратиться к Натали, она у нас хакер. Я больше занимаюсь птичками. Ты можешь объяснить, кого мы ищем?
Глава 9
— Судя по всему, меня. — Раздался до боли знакомый голос у нас за спиной. Макс подскочил, но я знала, что этому человеку я могу спокойно подставить свою спину, что делала не раз. Я улыбнулась, даже не оборачиваясь. — Только в открытых источниках я теперь Эрик фон Дитрих.
— Эрик фон Дитрих? — Прыснула я.
— Ну, это имя каких-то северных аборигенов. Мне подходило по легенде, исходя из моего фонотипа.
Генотип у Эйнара был впечатляющим, высокий пепельный блондин с ярко-голубыми глазами и кожей, легко поддающейся загару. В действительности, в нём была намешана кровь айнов, ахрагитов, гарайцев и кретов. Эта удивительная смесь сделала его неуловимо похожим на все эти расы сразу, что давало ему возможность мимикрировать под обитателей разных планет. В популяцию населения Гайи он также вписывался отлично. Может быть именно поэтому, в конце своих долгих мытарств по разным подразделениям ахрагисткой армии, Эйнар стал офицером Тайной разведки.
Около двух тысяч лет назад, когда он ещё был молод и больше походил на айна, чем на ахрагита, Терон собственноручно определил его в мою личную охрану, которая полагалась мне по долгу службы. Не то, чтобы на меня каждый день совершались покушения, но некоторые группы наших соотечественников меня, скажем так, слегка недолюбливали. Мы всегда были с Эйнаром на одной волне и очень быстро подружились. Но удерживать человека с такими профессиональными способностями в охране было преступлением, поэтому в разное время он пробовал себя в самых разных подразделениях.
Последние четыре года мы мало общались. Он позвонил мне в самый разгар битвы с ахви:
— Дэй, меня направляют в галактику Нут-ат-Хешеб*. С контролирующей миссией.
— Да, Нари, связь плохая, удачи, увидимся! Меня тут ахви поджимают.
— Понимаю. Конечно, увидимся. Мой маленький, всегда занятой генерал. Береги себя.
— Ты тоже!
Он отключился и больше был не доступен.
___
* земляне знают её под названием «Млечный Путь».
Терон потом сказал, что Эйнара отправили на Гайю, но для меня этот район Космоса никогда не представлял интереса, так как не был зоной мой ответственности. А пропадать из виду, а затем внезапно появляться вновь, для нашего стиля общения было обычным делом. Я вспомнила о том, что Нари должен быть где-то здесь, только сейчас, услышав о таинственном информаторе Сганнаровых пасынков.
— Давно следишь за нами?
Я повернулась к Эйнару с улыбкой, он непривычно втянул воздух и задержал дыхание на несколько секунд.
— За пацанами уже три года. А то, что ты здесь собственной персоной, понял только из прослушки базы в последние сутки.
— Как ты…? — Макс возмущенно выступил вперёд, но я остановила его.
— Прости, дружок, работа такая. — Не отрывая от меня глаз, продолжил Эйнар. — Я думал, что ты прилетела сама. Не до конца верил в то, что ты… переместилась.
— Как видишь, судьба сама решила забросить меня на эту планету. Видимо, это некий очередной её замысел.
— Я требую объяснений! — Вмешался отважный землянин. Лично я бы, не зная Эйнара, опасалась разговаривать с ним в таком тоне. Он угрожающе повернул голову в сторону Макса.
— Нари, прошу. Ты действительно должен им всё объяснить, раз уж сам решил себя выдать. — Я примирительно дотронулась до его голой руки и почувствовала привычный легкий и приятный электрический разряд, проходивший между нами при прикосновении. Странно, что в этом теле, это всё так же работает. Я вспомнила эти ощущения из прошлой жизни, и мне пришлось напрячь лицо, чтобы взять эмоции под контроль.
Но разве можно было скрыть мои эмоции от этого ахрага? Он всё понял, но, как всегда, не подал виду при посторонних.
Злой Макс, недовольно сопя, молча пригласил нас пройти внутрь.
— Наша тайная берлога превращается в проходной двор, —
