голове крутилась мысль о том, сколько флаконов смазки нужно купить, чтобы поддерживать такое сексуальное безумие на протяжении даже одной ночи.
Когда мы добрались до подвала, на противоположных сторонах площадки оказались две богато украшенные двери. Это были не темные деревянные двери, как во всем доме, а, казалось, сделанные из чистого золота, с вырезанными на великолепных панелях римскими фигурами.
Альфред подвел меня к правой и повернул ручку.
— Проходите, мадам. — Я осторожно шагнула в дверной проем, и меня встретила женщина, одетая в латексный костюм, покрывавший все ее тело. Я обнаружила, что стояла в черном ящике. Другого названия у него не было. Стены и пол были угольно-черными, и освещались только тусклыми красными лампами, каскадами спускающихся с потолка.
Лицо женщины закрывала маска, но не полностью. На обозрение остались только губы, накрашенные красной помадой. А в верхней части маски виднелись огромные уши кролика. Как я ни старалась, не могла разглядеть ее лица под заячьей маскировкой. Только глаза. И яркий оттенок фиолетового, сияющий в ответ, доказывал, что даже цвет глаз можно замаскировать с помощью контактных линз.
Анонимность, в конце концов, была залогом успеха «НОКС».
— Добро пожаловать в наш клуб. Вы были приглашены нашим постоянным рекрутером, чтобы стать любимой сиреной «НОКС». Женщина говорила соблазнительным, хотя и слегка роботизированным тоном. — Сирены — это те, кто обладает природным сексуальным притяжением. Те, кто может заманить и искусить наших членов, как запретный плод, и помочь воплотить в жизнь их самые смелые фантазии.
Сирена. Меня прочили на роль сирены. Я не знала подробностей, но из той скудной информации, которую можно было найти о «НОКС» в Интернете, я задалась вопросом, не являлась ли сирена своего рода сексуальным рабом.
— Ты согласна? — спросила Банни16.
Я закрыла глаза, внутренне подбодрив себя. Ты можешь это сделать. Ты получишь от этого удовольствие. Ты можешь это сделать.
— Я согласна, — сказала я, открыв глаза и встретив сияющую улыбку Банни.
— Тогда, пожалуйста, следуй за мной. — Банни подошла к одной из черных стен и толкнула ее. Открылась дверь в помещение, похожее на раздевалку. Она была оформлена в готическом стиле с кабинками, похожими на средневековые каменные темницы.
Банни подвела меня к кабинке. На двери не было занавески, она была открыта, как и мое тело будет в ближайшее время.
— Это твоя униформа. Ты будешь надевать ее каждую ночь, когда будешь находиться в «НОКС». Ты — сирена для наших членов. Это та роль, которую ты будешь играть. Присутствие сирен — это лишь часть театральных представлений в «НОКС». Часть фантазии, которую мы предлагаем. — Она отцепила от стены пару наручников. — Члены клуба могут захотеть приковать тебя к себе, если ты позволишь. Или привязать тебя к многочисленным конструкциям в главном зале.
— Хорошо. Понятно, — сказала я, почувствовав себя Алисой, попавшей в действительно извращенную Страну чудес, и посмотрела на остальную часть своей «униформы». Черное бархатное бюстье, черные французские кружевные трусы, чулки и стриптизерские туфли на каблуках. На крючке висело еще что-то, но я так и не поняла, что именно.
— Ты указала свои размеры в анкете, которую заполняла. — Банни махнула мне рукой в приглашающем жесте. — Твоя одежда будет храниться здесь до тех пор, пока не придет время отправляться домой. — Фиолетовые глаза уставились на меня, когда я вошла в кабинку. Банни не шелохнулась. Я натянуто улыбнулась ей, когда поняла, что она собиралась смотреть, как я раздеваюсь. Пока я сбрасывала плащ и платье, Банни не шевелилась.
— Киска бритая? — спросила она и придвинулась ко мне ближе, когда я стянула трусики. Ее рот приоткрылся. — Хорошо. — Она подмигнула мне. — Красивые губы. — Я знала, что она говорила не о тех, что у рта.
— Спасибо? — сказала я, мой ответ прозвучал как вопрос. Я была уверенной в себе женщиной. Но даже я чувствовала легкую нервозность от всего этого.
Я глубоко вздохнула, сбросила лифчик и стояла там обнаженной, пытаясь сделать вид, что это ничем не отличалось от посещения тренажерного зала. Я, конечно, никогда не была в тренажерном зале, но слышала о женщинах, которые качались, положив ноги на скамейки, проветривая свои интимные места и болтая о событиях дня, об изменах мужей и мальчиках из бассейна, с которыми они тайно трахались в гостевом домике.
— Тебе жарко в этой штуке? — спросила я Банни, указав на ее костюм и попытавшись завязать светскую беседу, пока надевала свои французские кружевные трусики, чулки и подвязки.
— Моему хозяину нравится латекс.
— Это значит «да»? — я улыбнулась, на этот раз сама подмигнув ей.
В ответ на ее молчание я попыталась надеть бюстье, но безуспешно. Руки Банни быстро взялись за дело, и она начала затягивать шнурки. Она дернула за них, выбив воздух из моих легких. Я ударила руками по стене перед собой, чтобы сохранить равновесие.
— Черт. Осторожно, — сказала я.
Банни продолжала тянуть и тянуть, пока я не уверилась, что она сломала мне несколько ребер.
— Ты можешь дышать? — ласково спросила она.
— Нет! — пискнула я.
— Отлично, — сказала она и завязала шнурки. Она наклонилась и надела новые туфли на мои ноги. Я была рада: поскольку боялась, что если попытаюсь нагнуться, то врежусь головой в стену и не смогу подняться.
Банни потянулась к единственному предмету одежды, который я не могла разглядеть. Я едва могла что-то разглядеть ниже декольте, так высоко была поднята моя грудь, но когда она погладила полупрозрачную ткань, я вдруг поняла, что это такое.
— Вуаль?
— Маска с вуалью. — Она надела ее мне на голову и застегнула на затылке, чтобы удержать на месте. Кружевная ткань упала на лицо и опустилась до шеи, почти лишив зрения. Вторым слоем поверх кружева шла завеса из черных бусин. Сквозь нее было видно совсем немного. Видимо, в этом и заключался замысел.
— Наше главное правило в «НОКС» — всегда держать лицо закрытым. — Рот Банни приблизился к моему уху. — Поначалу это может показаться пугающим. Но, поверь мне, тебе это понравится. Это ни с чем не сравнимо — получать удовольствие анонимно. Ты почувствуешь себя свободнее, чем когда-либо прежде, когда просто отпустишь себя.
— Я поверю тебе на слово.
— Ни в коем случае не снимай эту вуаль, — сказала Банни, возвращаясь к делу. — Если ты хоть раз покажешь свое лицо, то будешь исключена из клуба. Maître не потерпит неповиновения ни в какой форме. Неважно, много или мало ты заплатила за членство, правило непреложно. Ты поняла?
— Maître? — переспросила я, мои журналистские уши навострились почти так же высоко, как у Банни. Maître. Мастер по-французски. Слухи о французском
