снимать.
После того, как джинсы оказались у неё в руках, этот предмет одежды полетел в меня, как и рубашка, бюстгальтер и трусишки. Я, как порядочный, пойманную одежду расправлял и вешал на соседний стул, умудряясь делать это на ощупь, не отрывая от Светы вожделеющего взгляда.
До ванной мы всё-таки дошли, но помыться удалось только со второй попытки.
— Я очень соскучилась! — прошептала мне Света, когда мы лежали на диване, успев сходить в душ ещё раз.
— И я. — а про себя добавил — «как выясняется…», и продолжил. — Свет, у меня к тебе есть серьёзный разговор. — я почувствовал, как девушка напряглась.
Эта фраза, хоть и носит все признаки штампа, всегда производит на вашего оппонента какое-то магическое действие, в каких бы вариантах вы её не произносили: «Нам надо серьёзно поговорить», «У меня для тебя есть серьёзный разговор», и так далее. Он напрягается, мгновенно вспоминаются все «косяки» за последнее время, от такого разговора человек не ждёт ничего хорошего. Бывает и такое, что после этой волшебной фразы, собеседник начинает выливать на вас такие потоки откровений, что в пору за голову хвататься, особенно это касается детей. Вот и Света не стала исключением:
— Лёша, ты меня бросаешь? — всхлипнула она и обняла ещё крепче. — Только не бросай, я от тебя ничего не требую, не прошу! Можно мне хоть иногда быть с тобой рядом!
— Мать, ты что несёшь? Ты вообще о чём? — обалдел я от такого неожиданного напора.
— Я же чувствую, что ты ко мне охладел в последнее время, мы стали реже встречаться, Нинка и та с Валерой чаще видится, чем я с тобой! — уже не так истерично и с нотками уверенности заявила Света.
Бл@дь, ну почему, если тебя что-то напрягает, нельзя спросить прямо? Вот мы и «вымораживаем» друг друга, что в дружбе, что в отношениях, что на работе и в бизнесе. Такое ощущение, что копим «косяки» про запас, чтобы в момент последнего объяснения, перед окончательным разрывом отношений, вывалить всё сразу, получая удовольствие от того, что я «хороший», а ты… (дальше идёт перечисление «косяков»).
— Света, а ты помнишь, где лежит твоя моя футболка? — спросил я спокойно.
— Помню. — тихо ответила она.
— Сейчас ты встаёшь, одеваешь её и идёшь на кухню готовить нам чай. — продолжил я.
Девушка резво сползла с дивана, нашла футболку, натянула её и исчезла на кухне. Я тоже, в свою очередь, одел домашние штаны и футболку, прежде чем заявиться на кухню к Свете для анонсированного серьёзного разговора.
— Ну что, Светлана, свет очей моих, слушаю все твои накопившиеся претензии. Говорю сразу, бросать тебя я не собираюсь. — я устроился за кухонным столом напротив девушки, сидящей в позе примерной школьницы.
Пару минут она хранила молчание, а потом её прорвало:
— Ты всегда относился ко мне хорошо, ни разу я слышала от тебя упрёка за моё прошлое! Поверь, я это очень ценю! За всё это время тебе ни разу не изменила, хотя предложения поступают постоянно! — у неё из глаз выступили слёзы, которые она смахнула рукой. — И вот, в какой-то момент, я подумала, что у нас с тобой может что-то получится, но ты пропадаешь на две недели… А сейчас ты мне заявляешь, что у тебя ко мне серьёзный разговор! Что я должна подумать, дурак бесчувственный? — слёзы текли ручьём, и она заплакала навзрыд.
Спокойно, Алексей, надо немножко подождать, бросаться утешать прямо сейчас — большая ошибка.
Когда всхлипы перестали быть частыми, я спросил:
— Это всё, или ещё что-нибудь добавишь?
— Всё. — услышал я.
— Тогда иди умойся в ванную и возвращайся, а я пока чай налью.
Пока Света умывалась, я налил нам чай.
— Не смотри на меня! — заявила она мне, вернувшись.
— Хорошо. — улыбнулся я и опустил глаза в кружку. — Говорить-то можно?
— Можно. — буркнула она.
— Отлично. Поговорить я хотел совсем о другом, но ты подняла тему, без которой последующий разговор был бы не полным. — я сделал паузу и отпил чая. — Свет, мне семнадцать лет, у меня тестостерон прёт, стояк от каждой короткой юбки и сисек, просвечивающих через блузку! Я физически не смогу быть тебе верен! Ты понимаешь о чём я говорю?
— Понимаю. — вздохнула она.
— Я, как и ты, очень ценю наши с тобой отношения, надеюсь этот факт не вызывает у тебя сомнений?
— Не вызывает.
— А посему, давай не будем усложнять и что-то придумывать, а оставим всё как есть, время покажет. Согласна?
— Согласна. — опять вздохнула она.
Теперь наступило время немного разрядить обстановку, и я протянул Свете оттопыренный мизинчик.
— Мир?
— Мир. — зацеп получился крепкий.
Но и этого было мало.
— Иди ко мне! — потянул я «зацеп» к себе.
Светлана, освободив свой мизинчик, мигом оказалась у меня на коленях.
— Так о чём ты там хотел поговорить? — уже игриво спросила она, покусывая меня за ухо.
— О твоей дальнейшей жизни. — ответил я.
Моё ухо было оставлено в покое, зато шея оказалась в захвате девичьей рукой.
— Поясни.
— Если ты меня отпустишь и сядешь на своё место, то я тебе всё расскажу. — прохрипел я.
Света отпустила мою шею и вернулась на своё место.
— Слушаю внимательно! — отчеканила она.
Я потёр шею, откашлялся и спросил её:
— Тебя устраивает твоя сегодняшняя работа?
— Не особо. — быстро ответила она.
— Почему? — я задал этот вопрос прежде всего затем, чтобы Светлана сама сформулировала ответ для собственного понимания.
— Это так важно? — она посмотрела на меня скептически.
— Прежде всего для тебя. — настаивал я.
— Хорошо. — кивнула Света. — Это пошло, мерзко, низко. К настоящему танцу, пусть даже обнажённому, то, чем я вынуждена заниматься, не имеет никакого отношения. Это всё выставляется на потеху пьяной публики, толпы, и не вызывает ничего, кроме низменных инстинктов! Даже ты, хочу заметить, именно так меня и «снял». — припечатала она.
Не скажу, что мне было стыдно, но осознавать себя частью «пьяной публики» было довольно таки обидно…
— Да, это какие никакие, но деньги! — продолжила она. — Несмотря на то, что каждый второй, если не первый, хочет тебя трахнуть, и, что характерно, твоя мнимая доступность внушает ему чувство вседозволенности! — лицо Светы стало деревенеть. — К этому постепенно привыкаешь и стараешься этого не замечать, думая только о деньгах, но порой становится так противно… — она отпила чая и надолго замолчала. — Нинка относится к этому всему гораздо проще, а я не могу… Как-то так… — она натужно улыбнулась.
Я не спешил продолжать разговор, надо было, чтобы у Светы улеглись эмоции. Я встал и поставил чайник заново кипятиться.
— Лёш, ты меня сегодня решил совсем доконать?
Я
