большевиков руководило и всей Россией. Служить при новой власти у Рощаковского желания не было. Оставшись не удел, он вернулся к семье в Архангельск, где взялся изучать организацию рыбного промысла, полагая, что в будущем это может весьма пригодиться. Весной 1918 года он даже попытался приобрести рыболовное судно "Харитон Лаптев", ранее использовавшееся для промысла тюленя, но из-за царившей тогда неразберихи сделка не состоялась. Советская власть в Мурманске продержалась до лета 1918 года. На смену ей пришло русское Временное правительство Северной области.
В воздухе реально запахло кровавой Гражданской войной, в которой Рощаковский участия принимать не желал. Поэтому на семейном совете было принято решение, что вначале он выедет за границу, устроится, а потом заберет к себе жену и дочь. Через несколько дней Рощаковский покинул Архангельск на попутном норвежском пароходе.
В эмиграции
Весной 1918 года Рощаковский прибыл в Норвегию. Покидая Россию, он на всякий случай вывез драгоценности жены, упрятанные в ватном поясе и ассигнации, зашитые в подкладке пальто. Перебраться на жительство именно в Норвегию Рощаковскому посоветовал знакомый норвежский предприниматель и его супруга, обосновавшиеся в Архангельске. Прибыв в Осло, Рощаковский попытался получить разрешение привезти в Норвегию семью и осесть в этой стране. Но его ждала неудача. Пришлось обратиться к своей старой знакомой королеве Греции Ольге Константиновне. Вдовствующая королева (муж ее король Георг был убит еще в 1913 году) в это время пребывала в Лондоне. Ольга Константиновна отнеслась к просьбе старых знакомых с пониманием, написала письмо королю Норвегии Хокону, и вопрос был решен. Получил Рощаковский и личную аудиенцию Хокона Седьмого, которому было интересно узнать из первых уст о событиях в России.
Находясь в Норвегии, Рощаковский возобновил отношения со своим старым знакомым Бернером Гарвиком из Эспевэра. Кроме привезенных в Норвегию денежных средств у Рощаковского остались еще некоторые ценности в России. Подумав, Михаил Сергеевич решил вместе с Бернером Гарвиком заняться рыбным промыслом. Ими была учреждена компания "Эспевэрское зверобойное и рыболовное общество". Основным направлением деятельности компании являлся рыболовный промысел и добыча морского зверя. Рыба и рыбий жир и другие рыбопродукты должны были экспортироваться в различные страны Европы. Для этого компании следовало наладить хорошие деловые связи с партнерами в России, и к этому имелись все необходимые предпосылки: старые связи с русской администрацией и коммерсантами и, наконец, общие экономические интересы. Первый рыболовный сейнер компаньоны назвали «Малюля» в честь дочери Рощаковского. В 1918–1919 годах "Малюля" совершила три рейса в Архангельск, доставив сельдь и другие товары. В Архангельске этот груз обменяли на продукцию местного производства, и продали в Норвегии с хорошей прибылью. В первый рейс шхуны капитаном отправился сам Рощаковский. В Архангельске он забрал жену с дочерью, жившими, в ожидании его, в Саломбале. Вместе с ними отправились в Норвегию гувернантка с камеристкой. Обосновались Рощаковские в маленький рыбацкий поселок Эспевэр, что находился на берегу Северного моря. Поначалу дела у компании "Эспевэрское зверобойное и рыболовное общество" шли хорошо, но потом все изменилось. Ситуация на севере России ухудшалась и рассчитывать на успех торговли в таких условиях было трудно. Весенний промысловый сезон 1920 года обернулся большими убытками. Вскоре стало окончательно ясно, что компанию не спасти. Затем наступило банкротство, принесшее большие материальные потери для акционеров. Рощаковскому повезло больше других, поскольку он смог получить из Германии оставленное когда-то в Дармштадте имущество семьи. Как писала дочь Рощаковского, у них не пропало ни одной чайной ложки. Семья понесла большие издержки при банкротстве "Эспевэрского общества", но за счет продажи части своей мебели и ценных вещей в Осло обеспечила себе относительно комфортное существование.
Жена и дочь Рощаковского легко адаптировались к жизни в Эспевэре. Мария Сергеевна, бывшая фрейлина императрицы, устроилась работать операционной медсестрой в поселковой больнице, дочь пошла в местную школу.
Живя в Норвегии, он по-прежнему оставался противником братоубийственной Гражданской войны. Это было весьма неожиданно для всех, кто его знал. К Рощаковскому не раз приезжали убеждаться в том, что это именно так – делегаты от его старого сослуживца по Порт-Артуру и Балтике Колчака, то от Деникина.
А затем произошло вообще нечто невероятное Рощаковский начал выступать в печати, на собраниях, писать брошюры и страстные статьи, обращаться к русским офицерам в белых армиях… Рощаковский всех их убеждал, что победа «белого дела» означает полное крушение России как суверенного и великого государства.
– Победа белогвардейцев означает, что Россия станет на десятки, если не на сотни лет фактической колонией иностранцев! – говорил он во всеуслышание. – За победу в гражданской войне бывшие правящие классы заплатят страшной ценой расчленения империи и полной потерей независимости. Хочется нам этого или нет, но на сегодня в России есть лишь одна сила, способная сохранить единую и неделимую Россию, – большевики. Только победа большевиков может сохранить Российскую империю и воссоздать, да и расширить ее могущество!
Можно себе представить, как реагировали на такие высказывания бывшие сослуживцы и друзья Рощаковского. Ему не подавали руки, с ним прекращали все отношения, его оскорбляли, ему угрожали. Были даже покушения. Пару раз в Рощаковского даже стреляли, правда, не слишком удачно.
В декабре 1921 года семья переехала в город Хаугесунд, где Рощаковские подыскали себе новую квартиру. Чтобы заработать на жизнь, Михаил Сергеевич начал давать частные уроки обучения иностранному языку. Несколько раз Михаил Сергеевич ездил в Данию, чтобы лично поздравить с днем рождения очень им уважаемую вдовствующую императрицу Марию Федоровну.
О своем будущем Рощаковский особо не беспокоился. Он прекрасно знал, что с его знаниями, энергией и репутацией он нигде не пропадет. Так и оказалась, Рощаковский довольно быстро нашел себе весьма высокооплачиваемую работу в судостроительной фирме, казалось, что он навсегда отошел от какой бы то ни было политической деятельности.
В июле 1924 года крейсер "Аврора" и учебный корабль "Комсомолец", совершая учебное плавание вдоль норвежского побережья из Кронштадта в Архангельск, посетили Берген и Тронхейм. Стоя на причале, Рощаковский плакал, глядя на родные корабли. С этого дня желание вернуться на Родину стало его главной целью жизни. Супруга, вполне прижившаяся в Норвегии, стремлений мужа не разделяла.
– Что ждет нас в России, Миша? – не раз говорила она мужу. – Там эти страшные большевики, там кровавые чекисты. Ты помнишь, что они сделали с государем и государыней и их детьми? То же будет и с нами. Ты как хочешь, а я остаюсь здесь с дочерью!
– А я здесь больше не могу! Пусть там меня ждет самое плохое, но я хочу умереть в России, и лечь в свою землю, а не в норвежские камни! – отвечал ей Михаил Сергеевич, понимая, что если он уедет, то уже навсегда.
В 1925 году он обратился к советскому военно-морскому
