Иван Данилович.
Было уже поздно, когда он остался один. Вышел из блиндажа и полной грудью вдохнул свежий ночной воздух. Его потянуло выйти из хода сообщения туда, на полянку.
Ночь была светлая, прозрачная, только с передовой изрядно тянуло горечью порохового дыма.
— Эх, если бы завтра была такая погода! — восхищенно смотрел Черняховский на звездное небо.
23 июня 1944 года. Еще не было шести, когда командующий и член Военного совета вышли на НП. По всему фронту было тихо, лишь со стороны противника изредка для острастки доносилось тарахтение автоматов.
На всем пространстве нашего фронта войска готовились к сражению: от Лиозно до Баева, что за Днепром, воины завтракали, а севернее, от Лиозно до Двины, части армии Людникова в боевой готовности уже находились на своих позициях.
Иван Данилович и Василий Емельянович смотрели в стереотрубы на позиции, прикрывавшие Минское шоссе, а сами мысленно были под Витебском, на НП генерала Людникова: его армия в шесть часов утра должна была начать операцию «Багратион» артиллерийской подготовкой, а в восемь двадцать двинуться на штурм витебской группировки, форсировать Лучесу как раз там, где генерал Гольвитцер сам предполагал ее форсировать, затем подрезать армию Ивана Людникова под корень, прижать к Двине и потопить.
И вот ранним утром началось то великое, чего так тревожно ждали войска четырех фронтов.
В шесть ноль-ноль этого сверкавшего изумрудом после ночного дождя утра вся артиллерия и «катюши» в полосе армии генерала И. И. Людникова шквальным огнем навалились на передний край витебской обороны противника, когда на всем пространстве 3-го Белорусского фронта и соседних с ним фронтов стояла тишина.
Ровно в шесть зашипел ВЧ — звонил генерал Люд-ников.
Командующий взял трубку. Разговор был коротким. Пожелав Людникову успеха, Черняховский обвел всех многозначительным взглядом:
— Ну, друзья, Людников начал. — И, немного помолчав, как бы собираясь с мыслями, обратился к генералу Иголкину и находившимся здесь направлением: — А теперь, товарищи, по местам и все внимание — боевой готовности армий. Ведь по плану часом позже остальные армии нашего фронта, 1-й Прибалтийский и 2-й Белорусский начнут артиллерийское и авиационное наступление, а в девять ноль-ноль на четырехсоткилометровом пространстве — от озера Нещердо до реки Сож, что у Славгорода, — поднимутся войска на штурм укрепленной полосы «Фатерланд». А на другой день на рубеже Славгород — Мозырь вступит в сражение за освобождение Белоруссии и 1-й Белорусский фронт под командованием генерала К. К. Рокоссовского.
Наконец наступил торжественный момент — семь ноль-ноль. Все, от командующего фронтом до солдат передовой, с замиранием сердца смотрели из укрытий на огневой вал, который, налетев на передний край обороны врага, начал то, с чего обычно начинаются все сражения.
И в этот самый момент, когда Черняховский наблюдал в стереотрубу огневой налет артиллерии и «катюш» на первую позицию противника, подошел дежурный по НП офицер и доложил, что его просит к телефону генерал Людников.
— Людников? — удивился командующий и прошел к телефону.
Что говорил командарм-39, неизвестно. Но по лицу Черняховского можно было представить, что там свершилось что-то чрезвычайное: с каждой секундой брови Ивана Даниловича сдвигались, губы сжимались, глаза гневно засверкали.
— Как же это так? — его голос прозвучал горечью и возмущением. Генерал Макаров, стоявший рядом, порывался узнать, в чем дело. Черняховский остановил его. Дослушав Людникова до конца, он более спокойно сказал:
— Ну что ж… Теперь не остановишь. Так что немедленно перенацельте артиллерию и авиацию, а то шарахнут по своим… Перенацелили? Прекрасно. Действуйте! Почаще информируйте меня.
— Что случилось? — спросил Макаров.
— Случилось, Василий Емельянович, то, чего не мог предвидеть и сам всевышний. Пехота одного батальона в 19-й гвардейской стрелковой дивизии самостоятельно поднялась в атаку, и за ней перешла в наступление вся армия. Противник, спасая пехоту от нашего огня, отводил ее с переднего края в укрытие, а майору Федорову показалось, что гитлеровцы отходят, и, чтобы их не упустить и не ударить по пустому месту, он, не дождавшись конца артподготовки, запустил ракету, поднял батальон и повел его в атаку. За ним ринулась вперед группа захвата мостов. Глядя на них, поднялись соседние батальоны, а там и полки. Так что Людникову ничего не оставалось, как отдать приказ о наступлении… Будем делать все, чтобы шло как надо, — и тут же позвонил командующим ВВС и артиллерии и поставил их в известность о случившемся.
Артиллерия перенесла огонь в глубину обороны противника, и в завершение, за 15 минут до наступления, фронтовая авиация нанесла мощные бомбовые удары по боевым порядкам, штабам и резервам противника. А за пять минут до атаки танков и пехоты, когда гитлеровцы вновь заняли траншеи переднего края для отражения атаки, по ним снова ударили артиллерия и авиация.
Это был ад кромешный: над передним краем врага стояла черная стена вздыбленной земли. Ровно в девять рванулись вперед танки, а за ними дружно поднялась пехота, и окрест загремело могучее «ура!».
Еще накануне вступила в бой партизанская армия Белоруссии. Началась великая битва за Белоруссию.
Расчеты генерала Черняховского оправдались. Успешнее всего наступали войска правого крыла фронта. За первый день армия генерала Крылова, несмотря на ночной дождь, прорвала всю глубину тактической обороны, на второй день форсировала Лучесу, перехватила шоссе Витебск — Орша и, отрезав витебскую группировку от главных резервов армии, обеспечила ввод в прорыв конно-механизированной группы генерала Н. С. Осликовского, которая состояла из его гвардейского конного корпуса и гвардейского мехкорпуса генерала В. Т. Обухова. Эта группа совместно со стрелковыми дивизиями генерала А. А. Казаряна и полковника А. А. Донца стремительно ударила на Богушевск и в ночь другого дня овладела им.
В направлении Витебска события развивались сверх ожидания успешно. Здесь войска левого фланга армии генерала И. И. Людникова, поднятые преждевременной атакой батальона майора Б. Ф. Федорова, неожиданно для противника ударили по его переднему краю, с ходу овладели его первой траншеей и столь же стремительно стали наступать на вторую.
Успешно действовали его соседи — 2-й и 3-й батальоны 61-го гвардейского стрелкового полка и группа захвата переправ комсорга 1-го батальона лейтенанта М. И. Дружинина, которая, не ввязываясь в рукопашную за вторую траншею, прямиком рванулась к Л у чесе, молниеносной атакой перебила там прикрытие и овладела всеми мостами.
И в девять тридцать, то есть на три часа раньше, чем предусматривалось планом операции, здесь, на Лучесе, началось форсирование реки. Вскоре переправившиеся части выбили гитлеровцев из третьей траншеи, надежно прикрыли переправы, и по целехоньким трем мостам двинулись главные силы ударной группировки армии.
В результате успешного наступления к вечеру первого дня сражения эта армия прорвала сильно укрепленную оборону врага на глубину до 15 километров, захватила станцию Замосточье и витебский большак на Мокшаны, чем
