– Похоже на то, сэр, – согласился Крафт.
– Следовательно, нам придется копаться в грязи, хотим мы того или нет. Лично я, – откровенно заявил Г. М., – обладаю грязным умом и обожаю скандалы. По словам доктора, Алек Уэйнрайт считал, что его жена с кем-то путается, задолго до того, как она познакомилась со злополучным Салливаном.
– Она клялась мне… – начал я.
– Да, знаю. Тем не менее мне хотелось бы услышать менее предубежденного свидетеля. Когда мы сможем поговорить с мужем?
– Об этом вам придется спросить Тома. Думаю, не сейчас и, вероятно, не так скоро.
– А вы когда-нибудь слышали что-то о любовных связях миссис Уэйнрайт?
– Никогда.
Г. М. посмотрел на Крафта:
– Как насчет вас, сынок?
Суперинтендент колебался.
– Это не совсем по моей части, но должен признать, об этой леди я никогда не слышал ничего подобного. А в таких местечках слухи распространяются быстро.
Г. М. вернул записку Крафту.
– Нам необходимы женский подход и блаженное женское неведение относительно законов о клевете. Мне бы очень хотелось поболтать с той девушкой. – Он кивнул в сторону дома Молли Грейндж. – Она показалась мне толковой и наблюдательной. Я бы не возражал и против маленькой causerie[12]с ее отцом…
– Мы могли бы зайти к ним сейчас, – предложил Крафт и посмотрел на часы. – День идет к концу, и мистер Грейндж вскоре должен вернуться домой.
Г. М. потянул рычаг управления коляской. Мотор ритмично застучал, и это было слышно на Хай-стрит. Ответ последовал незамедлительно. Уши встали торчком, хвосты задрожали, тела напряглись, и послышался отдаленный лай. Г. М. злобно прищурился:
– Паршивые шавки! Слушайте, сынок, я заявляю протест. Вы можете что-нибудь сделать с этими чертовыми псинами?
Было очевидно, что суперинтенденту Крафту иногда бывает нелегко иметь дело с великим человеком.
– С вами все будет в порядке, сэр, если вы не станете ездить слишком быстро, – отозвался он. – Я предупреждал вас вчера, когда вы описывали круги на лужайке мистера Феррарса…
– Все знают, что я кроткий и добродушный человек, – продолжал Г. М. – Я люблю животных, как святой Франциск Ассизский,[13]да благословит Бог их уши. Но сегодня утром я едва не сломал шею из-за этих преданных друзей человека. Если мне придется разъезжать, как русский великий князь в санях, преследуемый волками, то это не пойдет.
– Я пойду впереди вас и буду отгонять собак.
– Тогда еще одно. Когда мы увидим эту девушку, – Г. М. снова кивнул в сторону дома Молли, – что мы ей скажем? Люди все еще думают, что это было самоубийство по сговору. Мы сообщим, что произошло убийство, или будем прятать этот факт в рукаве?
Крафт почесал подбородок.
– Не вижу, как мы можем скрывать преступление, – сказал он. – В любом случае в среду будет дознание. И если мы хотим выяснить что-то до того…
– Значит, скажем ей откровенно?
– Пожалуй.
Г. М. поехал по садовой дорожке, вполне сносно определяя курс. Грейнджи – отец, мать и дочь – жили в скромном аккуратном доме. Окна гостиной были открыты, и внутри кто-то играл на фортепиано.
Когда мы подняли Г. М. на крыльцо, опрятная горничная проводила нас в холл и в гостиную. Меблировка последней свидетельствовала о достатке и вкусе. В доме Стива Грейнджа все было на своем месте. При виде нас Молли с удивлением поднялась из-за рояля.
Мы трое неуверенно откашливались. Я заговорил первым:
– Молли, сегодня утром ты сказала мне, что у тебя имеются какие-то идеи относительно этого злосчастного дела. Я имею в виду Риту Уэйнрайт и Барри Салливана. Вроде бы ты хотела что-то мне показать.
– Ах это! – равнодушно отозвалась Молли, коснувшись пальцем клавиши. – Я ошибалась, доктор Люк, и… рада этому. Это было мерзко.
– Но что именно ты собиралась мне показать?
– Ничего особенного. Всего лишь старый сборник головоломок.
– Вау! – воскликнул Г. М. с таким живым интересом, что мы все повернулись к нему. Молли бросила на него быстрый взгляд и снова начала постукивать по клавишам. – Интересно, не думали ли мы об одной и той же головоломке? Но это не сработает, девочка моя. Это было бы слишком легко. Если бы все было так просто! – Г. М. ожесточенно взмахнул кулаком. – Тем не менее мне это интересно.
В голове у меня мелькнуло смутное воспоминание о ком-то еще, связанном с этим делом и упоминавшем о головоломках, но я не мог вспомнить, кто это был.
– Мне тоже интересно, – улыбнулась Молли. – Пожалуйста, садитесь. Я позову маму – она в саду.
– Мы бы предпочли, чтобы вы этого не делали, мисс, – замогильным голосом произнес суперинтендент Крафт. – Наше дело касается только вас одной.
Молли усмехнулась и опустилась на табурет у рояля.
– Все равно садитесь. Что у вас за дело?
– Не возражаете, мисс, если я закрою двери?
– Ради бога.
Крафт осуществил свое намерение, потом сел на край стула и продолжал тем же глубоко серьезным тоном:
– Мисс, пожалуйста, приготовьтесь к потрясению.
– О чем вы?
– Миссис Уэйнрайт и мистер Салливан не совершали самоубийства. Они даже не утонули. Их преднамеренно убили.
В наступившей паузе было слышно, как тикают часы на каминной полке.
Было очевидно, что сообщение вызвало у девушки шок. Ее рот открылся, руки беззвучно упали на клавиатуру, а голубые глаза устремились на меня с просьбой о подтверждении. Я молча кивнул.
– Где? – тихо и хрипло произнесла Молли.
– На краю утеса.
– Их убили на краю утеса? – недоверчиво переспросила Молли.
При слове «убили» она бросила взгляд на занавешенные сеткой окна, как будто боясь, что ее могут услышать с улицы.
– Да, мисс.
– Но это невозможно! Они были одни. Там не было чужих следов. По крайней мере, так мне говорили.
– Мы все это знаем, мисс, – терпеливо отозвался Крафт. – Тем не менее это правда. Убийца словно растворился в воздухе. Прошу вас пока держать это в секрете. Мы надеялись, что вы сумеете нам помочь.
– Как они были… убиты?
– Их застрелили. Вы не слышали о пистолете 32-го калибра, который…
Г. М. вмешался, громко прочистив горло и выпятив голову, как дракон в мультфильме Диснея. Молли от неожиданности сыграла фальшивый аккорд.
