что его амулет находится у нее и облегченно вздохнул. С такой подсказкой найти ее было делом нехитрым. Протянув руку, он быстро вытащил из рыжей кучи малы пушистую игрунью, хранившую внутри его амулет:
– Вот она.
– Угадал… – послышался разочарованный голос хозяина колодца. – Что-то ты, чаровница моя любимая, плохо прячешься. Ну ладно, может, следующий раз у тебя лучше получится. Давай-ка бабочкой обернись.
В то же мгновение пушистый зверек в руках Леонгарда стал невесомым, и, сверкая переливающимися крыльями, прочь с его ладоней сорвалась легкокрылая красавица. А со всех сторон к ней летели уже сотни таких же бабочек, закруживших ее в воздушном хороводе.
От их обилия у Леонгарда зарябило в глазах.
– Пусть замрут, и я укажу, которая из них она, – тихо попросил он.
Бабочки моментально разлетелись во все стороны и замерли. Кто на деревьях, кто на цветках, кто на веточках кустов.
Оглядевшись, Леонгард шагнул к бабочке, сидевшей на красивом голубом цветке и осторожно, взял в руки, стараясь не задеть нежные трепещущие и переливающиеся крылья.
– Вот она.
– Верно… Ты меня разочаровываешь, чаровница моя. Ну да ладно, у тебя еще раз остался. Постарайся, чтобы он не отыскал тебя хоть сейчас. Зорянкой обернись.
Бабочка на ладони Леогарда взмахнула крыльями и маленькой красногрудой птахой взлетела с его руки, моментально скрывшись в ветвях густых деревьев. И вся округа тут же наполнилась веселым щебетом, и красногрудые птички, как всполохи пламени, замелькали в зелени то тут, то там.
Леонгард шагнул в направлении своего амулета и протянул руку к кроне дерева, но увидел не красногрудую птичку, а свой амулет на ветке.
– Ах вот почему ты ее находил до этого, – рядом с ним раздался смех. – Теперь без него отыскать попробуй.
Леонгард в задумчивости огладил седую бороду. Надо было решать что делать. Он понимал, что бесполезно кричать Къяре, что не дорожит жизнью и с радостью с ней распростится, лишь бы она смогла вернуться в мир. Раз хозяин колодца даже не показывает его ей, то ему ничего не стоит и неслышимым его для нее сделать.
В это время одна из красногрудых птах слетела на самую нижнюю ветку дерева и с любопытством посмотрела на него. Он протянул к ней руку, и птичка доверчиво замерла, давая взять ее в руки.
– Не угадал.
– А я и не сказал, что это она, – Леонгард подбросил птичку вверх, и она скрылась в сени ветвей. – Я пока лишь ищу. Ведь ты не говорил, что в руки их брать нельзя.
– Хорошо, ищи, – усмехнулся невидимый хозяин. – Только до сумерек управься, а иначе будем считать, что не нашел ты ее.
– Тут сумерки бывают?
– А как же… как только мне спать захочется, так они и наступают, – усмехнулся тот в ответ.
Леонгард долго ходил по саду, иногда беря птичек в руки. Но каждый раз на вопрос: «Это она?», отрицательно качал головой и отпускал птичку. Он и сам не знал, что именно искал в птичке и почему решал, что очередная, из пойманных им, не Къяра.
Через какое-то время мягкий струящийся свет в саду стал меркнуть, и он услышал как хозяин колодца, зевнув, устало проговорил:
– Надоело мне с тобой тут развлекаться. Давай сворачивай свои поиски. Спать я хочу.
– Еще хотя бы час мне дай. Сейчас закончу.
– Час здесь многим месяцам в миру равен. Так что не злоупотребляй моей добротой. Еще пять минут и все.
– Хорошо, хорошо… – Леонгард нервно оглянулся, и тут взгляд его упал на зорянку, прижавшуюся к развилке ветвей. Остальные птички скакали, весело чирикали, а эта старалась слиться с веткой дерева, став незаметной.
– Я нашел ее. Вот она! – он вскинул руку, указывая на сжавшуюся меж ветвей птаху.
– Проклятье! – все пространство вокруг вспыхнуло ярким светом. – Ты не представляешь, что я потребую взамен! Откажись!
– Нет, – Леонгард покачал головой.
– Ты будешь умирать мучительно и долго! Ты будешь проклинать сам себя, что не отказался. Откажись!
– Нет.
– Ты потеряешь всякое достоинство, будешь пресмыкаться перед теми, кого презираешь, предашь свои же идеалы и сам уничтожишь то, что так сильно желаешь сейчас. Откажись!
– Ты вряд ли принудишь меня уничтожить ее, тебе самому она нравится… А остальное уничтожай вместе со мной, это достойная плата за ее жизнь в миру. Даже если я умру, потеряв всякое уважение к себе, я все равно буду знать, что не зря прожил жизнь, раз позволил миру наслаждаться таким сокровищем как она.
– Что ж, твоя взяла… – раздалось разочарованное, и столб света, взметнувшись вверх, вынес к засверкавшему солнечной голубизной небу маленькую красногрудую птичку, которая жалобно вскрикнув, растаяла в высокой синеве небес.
Глава 2
Уртская шаманка Перея, шла вдоль излучины реки, ища среди подернутой первым ледком опавшей листвы логова впавших в спячку ужей. Ветер морозно дохнул, срывая с веток и унося вдаль последние листья. Его порыв заставил Перею плотнее запахнуть зипун из шкуры горного козла.
– Ну и погода, – буркнула она, поправляя выбившуюся седую прядь под узорчатую вязаную шапку с длинными ушами.
И тут ее внимание привлекла маленькая нахохлившаяся красногрудая птичка, неподвижно сидящая среди голых ветвей ракитника.
– Ты что это, малышка, – удивленно проговорила Перея, пришамкивая беззубым ртом, – никак зиму с летом перепутала? Все твои родичи уже в жарких странах давно, а ты тут мерзнешь… – на ее широкоскулом морщинистом лице появилась ласковая улыбка.
Птичка встрепенулась, и черные бусины ее глаз посмотрели на шаманку так, что она невольно вздрогнула. Ей показалось, что маленькая зорянка заглянула прямо в душу.
– Кто ты? – тихо выдохнула она, не смея отвести взгляд от птички.
– А кем ты хочешь, что бы я была? – птичка грустно склонила голову набок.
– Лай-он-на, – заворожено глядя на нее, прошептала Перея.
– Капля росы, отражающая мир? – удивленно переспросила птичка. – Что ты имеешь в виду?
– Ты волшебница, способная перевоплотиться во что угодно. Так? – шаманка нервно сглотнула.
– Да, я могу принять любой облик, – кивнула птичка.
– Значит, Лай-он-на.
– Возможно… – птичка грустно вздохнула, – я не помню, как меня зовут.
– Это как так? – шаманка удивленно прищурила и без того узкие глаза и непонимающе покачала головой.
– Ничего не помню… ни мое имя… ни мой дом… ни мою семью… ни кого любила… но я точно знаю, что все это у меня было, я просто где-то все это потеряла… и не могу вспомнить где, – птичка вновь нахохлилась и отвернулась.
– Так ты все потеряла? Вот беда… – шаманка сокрушенно вздохнула, а потом протянула вперед руку. –
