есть что-то… понятное всем и каждому. Никто не задаёт глупых вопросов: а что это значит? Сила, что может быть жёсткой грубостью или изящной нежностью, созидающая сила, делание. И особенное удовольствие я получаю, изображая руки с короткой шерстью – на них видны вздутые узлы вен, словно их подвязал сам артифекс. Да и что таить, кинокефалы живут прикосновениями, – голос Агнии струился, как музыка, в него хотелось вслушиваться, идти за ним, куда бы он ни повёл. – А это тебе, Репрев, мой подарок, —Агния выудила из-под кровати небольшую картину, на которой – чудо: рука с длинными пальцами Агнии – в лапе, как почка дуба, Репрева.
Репрев пустил скупую слезу, и её поспешил утереть варежкой Умбра.
– За тебя, Репрев! – подняла градусник Агния. Её сразу поддержал Умбра, схватившись за чашку с почти допитым Астрой молочным чаем.
«Каким бы я был счастливым кинокефалом, если бы её рука оплела мою», – позволил помыслить себе Астра и тоже поднял градусник.
Глава 3. Вал
В дверь постучали тем стуком, за которым вопрос – открывать непрошеным гостям или не открывать – обычно не стоит. Томительно и требовательно гремел медью старый электрический звонок. Потом в дверь заколотили: так колотят те, кто лишних вопросов, в общем-то, задавать не привык – колотили громовержно и со всей отдачей.
Репрев подскочил на стуле, подавившись пентагонирисовым нектаром, который вливал ему в пасть из градусника Умбра, – нектар пошёл не в то горло, и он зашёлся удушливым кашлем. Агния вскочила с подушек, сжав пальцами правой руки часы на груди. Астра резко обернулся на стук. Умбра, испуганный, замер как вкопанный. И у всех одинаково сильно, но по разным причинам, по-пташьи забились сердца.
– Репрев, ты кого-то ещё ждёшь? – тревожным голосом спросила у него Агния. Ещё с появлением Астры она почуяла неладное, но за весельем это неладное забылось и стёрлось. Конечно, ложь Репрева Агния распознала сразу, но она и представить себе не могла, к каким последствиям его ложь приведёт.
– Агн-кхе… Агния, это, кхе-кхе… это не к нам, кхе-кхе-кхе, – откашливаясь, с трудом выговорил Репрев и икнул: – О-ой, квартирой, наверное, ошиблись.
Но в дверь задолбили решительнее и нахальнее, не оставляя выбора хозяевам. Агния осторожно подкралась в прихожую, ругаясь себе под нос на скрипящие половицы, приложилась к глазку и отпрянула в ужасе, прикрыв ладонью рот. Кинокефалка посмотрела на Репрева с Астрой и на одном дыхании бессильно пролепетала:
– Отряд… Мальчики, где вы нашкодили?
Дверь снова сотряслась, с потолка посыпалась штукатурка, и тогда Агния надломленным голосом, прочистив горло хриплым кашлем, спросила в замочную скважину, хотя уже знала ответ на свой вопрос:
– Кто?
– Отряд его превосходительства генерала Цингулона! – ответил ей грубый голос. – Открывайте, не то выломаем дверь!
Агния бросила неистовой злости взгляд на прятавшего глаза Репрева и ласково пропела в замочную скважину:
– Сейчас открою, только ключи найду!
А сама на цыпочках подбежала к Репреву, взяла его за грудки и прошипела:
– Ты чего учудил, непутёвый, что у нас под дверью стоит целый отряд? Признавайся, пока я сама с тебя шкуру не спустила! Чуяло моё сердце беду: шлялся не пойми где и сколько, вернулся пустой, притащил в дом не пойми кого…
– Я – Астра, – проскулил Астра с задетым самолюбием, – бывший сотрудник фабрики по изготовлению малахитовых кистей, инженер!
– Да по мне будь ты хоть цветовод! – клацнула Агния. – Лишь бы не из отряда. Впрочем, это уже не важно.
– Цветы я тоже люблю, – как-то виновато произнёс Астра. – И я не отрядовец.
– Да, меньше всего ты похож на отрядовца, – согласилась Агния, скрипнув зубами. – Хотя кто меньше похож, обычно и есть отрядовец. Скажи мне, Астра, не из-за тебя ли это к нам ломится отряд? Или Репрев опять во что-то влип? Или вы вдвоём, на пару, во что-то вляпались?
– Мы… я… – начал Астра, но под довлеющим взором Репрева опешил и смолк. Агния это заметила, горестно, на грани истерики, глубоко вздохнула и сказала:
– Не обмануло меня сердце: нашкодили. Почему сразу не сказали? Кто-то же из вас двоих должен быть умнее другого?
– Немедленно откройте! – раздался из-за двери напористый рёв, вновь заставив всех содрогнуться. Агния отпустила Репрева и ветром бросилась в прихожую.
В замке спешно задребезжали ключи. Дверь с грохотом бахнула об стену и лишь благодаря чуду не сорвалась с петель – Агния едва успела отскочить, полуподняв руки. Отряд ручейком вбежал в маленькую квартирку и расползся по ней, как туча по небу, заняв каждый угол. Отрядовцы – все при оружии, в чёрной, полностью покрывающей тело пластинчатой броне, словно их с ног до головы облили мазутом. Глаза скрывались за тёмными линзами, непроницаемыми для постороннего взгляда.
Когда Агния увидела доктора Цингулона, внутри у неё всё опустилось, и она поняла, что дело – дрянь. Доктор прошёл мимо кинокефалки, быстро сунув ей под нос листок с печатью – эмблемой отряда: цветком кизила на лиане кошачьего когтя – и размашистой, кудрящейся, как дым от печной трубы, подписью. В мельтешении пролетевших мимо Агнии букв, сбившихся в стаю слов она разобрала только одно, напечатанное крупнее и жирнее других: «АРЕСТ».
Генерал был в том же самом сером мундире.
– Только не трогайте фамильяра! – очнувшись, вскричала Агния, бросаясь к Умбре. – У него гемофилия. Он мне сын. Не трогайте…
– Мы никого не тронем, – успокоил её генерал. – В этой квартире проживает недееспособный по имени Репрев? Ну конечно же, здесь, – Цингулон, пробежавшись глазами по четвёрке празднующих, вмиг вычислил знакомую морду, и лицо феликефала растеклось в злорадствующей улыбке. – Позволите ли вы мне не зачитывать обвинение, сэкономив тем самым моё драгоценное время? – спросил Цингулон.
– Нет уж, вы зачитайте! – бесстрашно возразила Агния. – Я хочу знать, за что забирают моего Репрева!
– Не его, – глухо произнёс генерал, скривив рот в улыбке, – всех вас.
– Что-о?! – у Агнии спёрло дыхание. – Но-но…
– Не стройте из себя дурочку, вам это не идёт, – повысил голос генерал. – Вы, четверо, находитесь в преступном сговоре. Не далее чем вчера кто-то украл со склада малахитовой травы один музейный экспонат – добытую бенгардийскими тиграми около двухсот лет назад малахитовую траву. Завтра её должны были переправить на Смиллу для ежегодной выставки.
– П-постойте, – запинаясь и хватая ртом воздух, затараторила Агния, – вы хотите сказать, что… что Репрев проник на склад, который он же и охраняет, и в одиночку, без помощи фамильяра, выкрал малахитовую траву? Да это же абсурд!
– Не один, – спокойно ответил Цингулон, заложив руки за спину. – Один бы он, конечно, не справился. Ему помогли.
