— Мария! — рванулась обеспокоенно мать. Я схватил ее за плечо, не позволяя тронуть и помешать дочери продолжать говорить.
— Однажды умер дважды и снова погибнешь в бою, — удивленно моргнула Мария, становясь нормальной и прижимаясь к Анне.
А ведь истинное пророчество! Такого никто знать не может! Ох и вляпался по глупости. За укрывательство ведьмы петля по Кодексу. Хотя… А ведь невольно в судьбу поверишь. Не зря спас, много получу, ага. Зато количество секретов растет стремительно. И один другого опаснее.
— Это не я, — пробормотала девчушка испуганно.
Ясное дело. Но помнит, а это неплохо. Когда предсказание в памяти не остается — долго не живут. Человеческое тело не выдерживает божественного касания. А эта ничего, меченая, но не медиум. Так мне говорили…
— Голова болит? Тошнит? Кружится?
Могло сотрясение быть от удара, и от этого переклинило. Тогда все уляжется тихо и не повторится.
— Нет, — замотала отрицательно.
— Раньше такое было?
— Нет, — сказали уже одновременно.
Мать определенно со страхом смотрит. С приходом власти зверолюдей ведьм тысячами палили. И за их разоблачение неплохо платили. Почему именно женщин, а мужчин не трогают, мне никто не объяснял, а причин интересоваться прежде не имелось.
— Может, это от удара и пройдет, но обычно в этом возрасте и начинается. Первая женская кровь уже была?
— Да. — Мария покраснела.
Значит, старше, чем сразу показалось. Неудивительно. Растут крестьянки медленно, стареют быстро.
— Ну вот. Тогда вам надо в Мавретан. Там могут научить контролировать себя, иначе все влипнем.
— В сертан? — переспросила мать с ужасом. По пейзанским представлениям, там живут сплошь головорезы, с коня не слезающие даже облегчиться и всех встречных подряд убивающие. Печень у живых отрезающие и прямо горячей жрущие. Неудивительно, если видят людей вроде Капида. Он и не такое мог отколоть.
— Мои родичи там, и шанс выжить у вас выше среди их ведьм.
Кажется, до бабы дошло, что отнюдь не в Малаку направляюсь. Глаза округлились, и рот открылся, звука нет.
— И тебя не пугает, что я сказала про смерть? — поинтересовалась Мария.
Ей сильно неудобно и притом любопытство снедает.
— Все мы когда-нибудь умрем, но мне такое предсказание нравится, — отвечаю абсолютно честно, — больше, чем «сдохнешь в постели от тяжкой болезни в старости, делая под себя, и настолько надоевший близким, что уже мечтают избавиться».
Она опять хихикнула. Хорошо быть ребенком и резко переключаться. Буквально сейчас тряслась с перепугу, а пошутил, и улыбается. Хотя это совсем не юмор. Я всегда боялся не смерти, а беспомощности. У деда Владимира на старости лет вырубились мозги напрочь. Не сразу, постепенно. Я еще мал был, чтоб в болезнях понимать, однако деградацию человека с золотыми руками, способного в семьдесят починить что угодно, до бессмысленно мычащего и никого не узнающего, видел во всех подробностях. Как заботились сначала и мечтали спихнуть в соответствующее заведение потом. И как воняло от него. На всю жизнь испугался. Лучше помереть молодым, чем так. Не для себя — окружающих и любящих тебя. Чтоб запомнили бодрым, умным и полезным. Хм… а ведь вроде не помнил про тех родичей. Всплывает иногда от случайного упоминания. И про Капида тоже.
Здешний трактир больше напоминал пристройку к избе. Откуда другому взяться в глуши. И народу в дневное время нет. Потому спокойно поели, потом отправил своих женщин в комнату отдыхать, а сам принялся излагать хозяину последние известия. Новости сюда доходят с сильным опозданием, а по проселку горожане не часто катаются, так что мы неплохо провели время. А потом потянулись местные селюки с разговорами, желанием заработать и при этом не прогадать. Сначала просто ради интереса, потом взял у парочки тючки с шерстью, и затрясло всю округу от вида настоящего серебра. Тут и за пиво норовят всучить натурой. Не женской, а яйцами или сыром. Наличности звенящей на руках не так много. А что есть, по большей части прячут или на выплату налогов хранят. Золотого денария никто сроду не видел.
Тот самый первый крестьянин оказался хитрым жуликом. С его подачи большую часть шерсти купил даже дешевле ожидаемого и без лишних глаз сунул ему дополнительный грош сверх обещанного. Расстались мы вполне довольные друг другом. Тюк вышел огромный от сотни с лишним овец, в общей сложности по дико мизерным расценкам. С прежним, считай уже, и класть новое некуда. Все шерстью забито, и как мой несчастный мул потянет, не представляю. Придется пешком рядом идти, а то сдохнет от тяжести.
На юге можно получить вдвое, выходит, поездка себя окупит полностью. А я еще был доволен и дополнительным приобретением, окончательно опустошившим заранее приготовленный денежный запас. У многих в домах было оружие, однако обычно паршивый меч — вершина зажиточности. Остальные обходятся топорами и копьями. Еще длинные луки практически у каждого. Но эта замечательная вещь была им не нужна и валялась просто по старой привычке хранить любую мелочь, вдруг в хозяйстве пригодится.
Кто-то приволок сей лук из очередного похода ополчения к соседям в качестве ненужного трофея из чистой жадности. Непривычный и натягивается совсем не так. Настоящий мавретанский, кавалерийский. Асимметричный, небольшой, чтоб быть удобным для выстрела в любом положении, и в первую очередь с лошади, не важно, вперед или назад. При этом усилен вместо рогов металлическими упругими полосами. Из такого материала изготовляли самые мощные и дальнобойные луки или дуги для арбалетов. Мой, уже мой лук шагов с трехсот мог прошивать толстую доску, а уж кольчуга и вовсе не преграда. Стрелы летели и дальше, но такую стрельбу прицельной уже не назвать. Разве по группе.
Конечно, тетивы нет и вид убогий, но гниль отсутствует, металл в прекрасном состоянии, стоит обработать и почистить от ржавчины. Стрел соответствующих тоже не имеется. Иначе не отдали б так легко. Но это все мелочи. Я умею с ним обращаться, и практически такой же служил мне долгие годы. Даже мастер один. Если знать, где клеймо, — определяется сразу. Не из знаменитых, но добротная школа. Кругом удача. Как бы за бесконечное везение кровью харкать не пришлось в скором времени. Уж жертву на всякий случай еще раз принести не помешает. Настоящее оружие при смене хозяина должно попробовать крови. За околицей порежу левую руку и напою лук в честь мавретанского бога войны Гурзила. А арбалет можно Анне отдать. Эта не станет мучиться в сомнениях о бессмертной душе, если придется защищаться. И особого навыка не требует.
Сидеть пришлось долго, пока со всеми не расплатился, а потом еще и поставил по кружке каждому присутствующему. Идея обмыть хорошую сделку пришла явно из древности. Здесь в порядке вещей. Тут важно не перепить и после не обнаружить себя с пустыми карманами и голым задом. Хорошо хоть, теперь есть кого оставлять возле мешков с ценностями и не приходится с собой таскать. Бабы сами по себе легкая добыча, но если с ними мужчина, уже вряд ли тронут. Это пахнет местью, и даже деревенский суд будет на стороне защитника чести своей женщины. Патриархальность во всей красе.
