только застонал и преклонил колени, вцепившись в посох.
— Научись вежливо обращаться со старшими! — посоветовала драконица, на всякий случай отходя от зарычавшей Анепут. — Вам обоим следует пересмотреть свои манеры!
Анепут разжала горло, но Виэнель не отпустила, а притянула к себе обронённое оружие. Сзади к Малреке и Лишмиру подошли несколько воинов из Четверицы, с недобрым намерением направляя жезлы на них.
— Давайте не сопротивляться. Будет обидно вас потерять так глупо, — Анепут заградилась от Малреки своей сестрой.
Луч обжёг ей щёку — тело Виэнель дёргалось и стремительно покрывалось ковром пышной растительности, крылья одеревенели и распустились яркими цветами: первоматерия пожирала её, обращая в живой куст.
* * *
После этого кошмара Виэнель проснулась поперёк гнезда, чуть с него не свалившись. Крыло отлежалось и саднило несильной, но тяжёлой болью, отравляющей яркое приветливое утро, свежий ветерок из окошка и радостный детский гомон на улицах.
Она приподнялась и села на краю гнезда, стараясь отойти от пережитого во сне. Неприятно… И странно. Драконица не помнила таких ярких и чётких снов, слишком… Похожих на реальность.
В её роду, конечно, были Вскрыватели Снов. Бабушка Джетет, супруга Аменемхата, до сих пор работала на этой должности при Инанне. Но очень уж хотелось, чтобы именно этот сон создал утомлённый мозг из-за боли в крыле. Чтобы это не было видение из Кромы, предвещающее ссоры и смерти. Их уже слишком много и так.
Но как бы это не было противно, самочка сначала села за стол и задумалась, припоминая мельчайшие детали сна — после чего стала записывать то, что привиделось, дрожащей от волнения лапой. Она разберётся с этим… Чуть позже — или в процессе.
Сейчас не хотелось особенно украшать текст завитушками или особенно изощрёнными связками рун — в некоторых местах Виэнель писала почти что в строчку, и поэтому часто допускала ошибки, ставила над буквами значки длительности звука, будто записывала ими не текст, а ноты. Но исправлять, тратя время на отцарапывание когтем слоя пергамента, не хотелось.
Скоро она уже закончила работу и просмотрела руны. Неприятный холодок пробежал по её спине, но она почувствовала странное облегчение. Хотя бы избавилась от сна… Только не от мыслей о нём.
— Я этого не допущу… — проговорила она сама себе.
Ладно, о себе достаточно, стоит теперь и о детях подумать. Нельзя же опаздывать на собственные уроки! Это всегда радует детей, но они и разлететься могут за упущенное время…
Виэнель вылезла из своего одноэтажного домика в две комнатки прямо через окно спальни, спрыгивая в некошеную и непримятую траву у стены. Расправила крылья — но передумала взлетать, правое крыло ещё чуть сводило. Значит, лапами — на поляну неподалёку.
На улицах Ликдула было спокойно, но не тихо — ожила деревня, и хотя до шумных улиц Утгарда ей было далеко, она всё же выглядела гораздо лучше, чем двадцать лет назад. Взрослые и дети — взрослые учителя, дети — в основном детёныши, потерявшие своих родителей, и часть присланных на обучение. Город, про который не так давно ходили не слишком светлые повествования, принял их легко, и изменился сам. Дома отнюдь не являли собой руины и развалюхи из сна — их ещё пятнадцать лет назад постепенно отремонтировали, покрыли защитными составами против гниения досок, а кирпичные стены отмыли от копоти. Но улицы так и не замостили, оставив природный газон, в котором кое-где дети протоптали тропинки до почвы.
Небольшой хаос Тагирионам был по душе, так что ничего удивительного в этом не было. Хотя приютом управлял Мирдал, деревня по праву наследников досталась Артаре и Ламире. Впрочем, за власть они не боролись, отчего Ликдул и цвёл, словно цветок под заботой умелых садовников. А то, что редко сюда заглядывали чужаки, отпуганные странными слухами о сумасшедшем Светлом, который правил драконами ещё до того, как родились первые переселенцы в Нашар, позволяло ему и дальше процветать.
Пожалуй, это было и к лучшему. В Ликдул с охотой принимали всех, хотя попадал сюда далеко не каждый. Сторонники Тьмы и Света, потомки хаосистов, даже навов… Мирдал к каждому относился с пониманием и дружелюбием, а его сторонники, пусть и имели недостатки, вместе дополняли друг друга. И находили подход к каждому ученику. Так что Мирдала нельзя было подводить — пора ему помогать! Вбежав на поляну, по которой разбрелись чуть больше дюжины драконят возрастом от детёныша по предплечье в холке до уже почти взрослых, Виэнель встала на задние и поклонилась им, приветствуя просто и приветливо, как и было принято в поселении-школе:
— Добра!
Глава седьмая
В семье не без красавца
Когти дрогнули, мелодия резко остановилась дисгармоничной нотой, когда Виэнель заметила приземлившуюся в стороне чёрную белогривую сестру. Значит, сон отчасти сбылся. Стоит ли ожидать дальнейших ужасов? Или их можно ещё избежать? Всё же морда старшей сестрёнки была спокойна и чуть радостна, крылья сложились без напряжения.
— Продолжайте играть! — Виэнель дематериализовала лиру и пошла навстречу сестре, широко расправив крылья, не слишком заботясь, что дети не последовали её поручению. — Рада тебя видеть, Анепут! Как у тебя дела, как семья?
— По разному. Должность моя всё же не столь спокойная, — Анепут оглядела сестру, а потом и детей, явно высматривая среди них кого-то. Не Шеша ли?
— В нынешние времена гораздо спокойнее, чем раньше, — возразила Виэнель и подступилась к сестре, мягко обнимая её крыльями и лапами. — В Ликдуле отражается теперь весь Нашар. Драконы живут в мире под мудрым правлением — только здесь правят Тагирионы и Мирдал, а Нашаром — Инанна и Зорат.
— Это многих и беспокоит… — Анепут мягко взяла сестру за лапу, но отстранилась. — На них проще влиять через политические обязательства, чем на вас. Виэнель, а не хватит ли присматривать за чужими детьми, может, собственных завести пора? — показала на разбредающихся мальцов хвостом.
Драконочка смущённо дёрнула ушами.
— Я ещё гулять хочу! Некоторые и в сто лет детей рожают! Тем более, — она подмигнула сестре. — Я ещё помню,
