После того, как мой сын научился летать, я особенно остро ощущала тоску от того, что самой мне не дано крыльев.
Сегодня было ветрено, лето кончалось, впереди была долгая осень. Лето здесь вообще быстротечно и редко одаривает по настоящему теплыми днями. Остановилась, глядя вдаль.
На моей родине говорили, что чужие края — это зеркала наоборот. Я не понимала тогда значения этой фразы. А теперь осознала в полной мере: этот мир был мне чужим. Пусть я прожила здесь лет больше, чем в том, где я родилась, привыкла, смирилась, даже полюбила. Но сколько не смотрись в такое "зеркало", всегда будет что-то не так.
Я ушла вперёд, Арэк немного отстал, отвлеченный одним из слуг.
Резкий толчок в спину стал неожиданностью, камни на дне пропасти ринулись навстречу, меня закрутило потоком воздуха. В какой-то момент я поняла, что Арэк ринулся вниз, оборачиваясь в полёте. Я не испугалась за себя, только за сына — слишком мало места, не успеет затормозить и мы разобъемся оба. Резкая боль, краем угасающего сознания я увидела, как сын замахал крыльями, забился, затормозил, почти коснувшись каменного дна ущелья и начал набирать высоту. Сознание угасло под отчаянный, полный боли рёв…
Проснулась от того, что не могу дышать. Тело свело спазмом ужаса. Богиня, что это было, какой сын, какие драконы? Я, вроде, сказок на ночь не читала. Фух.
Перевернула подушку на другую сторону, с помощью инфобраслета отрегулировала температуру в комнате на более прохладную и снова провалилась в сон.
— Аë! Аëве, — голос словно бы шел издалека, откуда-то из под воды, — ты слышишь меня? Аë, мне холодно. Не уходи, Аë, помоги мне.
Вокруг меня клубился темный туман, я не могла ни идти, ни дышать, ни отвечать. Только так горько и тоскливо стало моей душе, словно она сейчас разорвется на части.
Снова проснулась не в силах дышать, вся в слезах, в состоянии, близком к истерике. Самодиагностика ничего не дала, я была здорова, просто очень напугана. Часы показывали полночь. Пошла в душ, но прохладная вода не принесла облегчения или успокоения.
Легла, но сон не шёл. Встала и вышла в коридор. Потопталась около двери в спальню инквизитора сомневаясь, а затем нерешительно постучалась и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь.
Лука, видимо, уже спал до моего прихода, и теперь сонно щурился на меня, включив настольный светильник. — Что-то случилось? — Опять кошмары. — Рассказывай, — он подвинулся и пригласительно похлопал по краю кровати рядом с собой.
Я села, нервно теребя в руках пояс халата и не зная, с чего начать.
Тариинские хроники ч 13
— Мне сон странный снился. Как будто я это не совсем я, и где-то в другом месте. Точнее — в другом мире. И… Я погибла, — и я выложила ему сон о драконах, — А ещё… Это не первый раз. И я не могу рассказать, когда пытаюсь, язык словно к нëбу прилипает. Меня зовет кто-то. Другим именем. Это началось на проклятом озере, там, в Каньято.
Лицо мужчины стало озабоченным, он сел в кровати, потом встал у меня за спиной на колени, водил руками и что-то бормотал. — Странно, это похоже на некропривязку. Но я не уверен. Очень слабый след. Возможно, это как-то связано с твоим основным даром.
Расскажи что случилось тогда, в лазарете, когда произошел выброс темных эманаций, — он полулег обратно на кровать, а сам взял в руки мою ладонь, и начал что то вычерчивать на запястье, — я поставлю небольшую защиту. Рассказывай, может это как-то поможет.
Я рассказала всё, что помнила, в подробностях, а когда закончила, поняла, что мою руку просто гладят, очень нежно, вырисовывая пальцами замысловатые узоры, а сам мужчина смотрит на меня с таким выражением лица, что дыхание перехватило. — Я пойду, пожалуй. Доброй ночи. — Да, прямо сейчас и пойдëшь, — и потянул меня за запястье к себе, — обязательно. — Лука? — Прямо сейчас, — ответил он мне, зарываясь второй рукой в мои волосы. Мое запястье он отпустил и перехватил меня за талию, прижимая к себе.
Мысли вылетели из головы, губы словно обожгли мои, и я утонула в горьковатом аромате полыни и осеннего дождя.
Я пробыла в доме инквизитора ещё цулую луну. Глупое и радостное, какое-то щенячье счастье заполняло моё сердце, когда он был рядом. Мы много говорили, точнее говорил он, а я слушала. Я готова была слушать его всю оставшуюся жизнь.
Кошмары не посещали меня, если я спала у него, и доходили отголосками и смутными тенями, если я спала одна.
Лайра "вычислила" перемены через три дня. Улыбнулась хитро, подмигнула, а потом обняла.
Жара спала, и мы ездили по театрам, музеям, на балет, на концерт. То ли Лайра решила заняться моим просвящением, то ли в обычное время ей одной было скучно и поэтому сейчас отрывалась по полной.
Время летело незаметно, близилась середина каникул. Несколько раз звонила матушка и пыталась скандалить из-за того, что я не еду к ним. Я отнекивалась практикой, делами, посещением столицы.
Раз в седьмицу, на выходной, навещала бабушку. От знакомства с инквизитором та была явно не в восторге, и, кажется, что-то заподозрила, но промолчала.
Но однажды Лука пришёл с работы хмурый и озабоченный. Оказалось, что в одной из северных дальних деревень случился мощный выброс темных эманаций, а перед тем пропало двое слабо одаренных детей. Дело поручили ему. Нужно было ехать.
Лука провожал меня в воздушном порту — я летела ещё на месяц к родителям, а затем — обратно в Каньято.
— Я собрал для тебя литературу. Её пришлют в академию. Ты должна внимательно прочесть то, что там будет. Новый зав. практики, магистр Тормэто, целитель и имеет слабый дар магии крови. Он работает на государство. Пока я не нашел лучшей кандидатуры для твоего обучения. Не снимай кулон, — он взял меня за руку, — я постараюсь приехать, как смогу. Это не должно занять много времени.
Я послушно кивала каждому его слову. А на глаза набегали непрошеные слёзы. — Я буду ждать. — Ну ты чего? — он погладил мою щёку, — напиши, когда захочешь поговорить и я позвоню. Не плачь.
Мы стояли обнявшись. И мне так не хотелось его отпускать.
Приехала к родителям. Матушка изобразила обморок, увидев вместо помолвочного браслета белый браслет принадлежности инквизиции. Отец сухо поздравил с принятием на гос. службу, но было видно, что и он расстроен. Я не стала сообщать им по связи, решив "обрадовать" лично. В курсе была бабушка, но я взяла с неё
