Наташа выключила ноутбук и пошла приводить себя в порядок.
— Привет, болезная. Держи, — вручила Татьяна пакет подруге, бросая сумку на банкетку и расстёгивая пальто.
— Я же сказала, что ничего не нужно, — буркнула Наташа. — У меня всего вдоволь.
— И фрукты есть? А-а, тебе же нельзя, — сникла она. — Я не подумала. У тебя же…
— Да можно, можно, — вздохнула больная. — Проспала я. Про отравление придумала. Фрукты Сёмке заберёшь, у меня есть.
— Правда придумала? — усомнилась Таня, присматриваясь к подруге. — А я поверила. Ты была та-ак убедительна. Но выглядишь и правда больной. Что стряслось, расскажешь или как?
Опечалилась: пока Наташа сама не расскажет, выпытывать бесполезно.
— Иди мыть руки и приходи на кухню. Поедим, — подтолкнула её хозяйка в сторону ванной. — Я сегодня ещё не ела. Выпьешь со мной вина? — знала, что подруга выпить за компанию не откажется.
Они выпили, поели. Говорили о работе, общих знакомых. Наташа честно пыталась поддержать разговор и приподнятое настроение гостьи. Смеялась над проделками четырёхлетнего Сёмки, сочувствовала больной бабушке, сокрушалась над тем, как сложно живётся им после смерти родителей. Четыре года назад они погибли в автокатастрофе, и жизнь семьи пошла под откос. За просрочки по кредиту банк забрал квартиру и Татьяна с сынишкой переехала к бабушке, ютившейся в малосемейке на окраине города. Не касались единственной темы — об отбывающем срок муже Тани.
Перешли в большую комнату. Наташа включила спокойную музыку, приглушила свет.
Приоткрыв дверь на балкон, Таня курила уже вторую сигарету подряд. Заметно нервничала. Наконец, не выдержала:
— Наташ, не держи в себе, расскажи, что случилось? Вижу, почти не слушаешь меня. За два года работы первый прогул — это не с бухты-барахты.
На тяжёлый вздох подруги тоже вздохнула:
— Обманул, да?
— Кто? — положила в рот Наташа пару виноградин.
— Тот, из-за кого ты такая. Он женат, да?
— Вдовец и сын есть, — не стала она отмалчиваться. — Тань, он как мираж — был и… нет, — помахала перед своим лицом ладонью.
— Хорош мираж, — досадливо качнула головой Татьяна. Затянувшись в последний раз, смяла окурок в пепельнице и закрыла дверь на балкон. — Бросил тебя? Не думай о нём. Плюнь.
— Я справлюсь. Дай время, — вздохнула Наташа.
Подруга села рядом с ней и заглянула в глаза:
— У тебя с ним… было?
— Не было.
— А как ты с ним познакомилась?
— Тань, нет его. Всё.
— Вот и хорошо. Ни один мужчина не стоит наших слёз. Ну, — легонько толкнула её плечом, — не хандри. Хочешь, я сегодня останусь у тебя? Бабуля Сёмку из садика уже забрала, позвоню ей, что не приеду. Хочешь, станем говорить ни о чём? Фильм посмотрим. Захочешь — помолчим. А, Наташ? Только не грусти.
— Со мной всё в порядке. Вот скажи… — развернулась она к подруге, — если бы тебе сказали, что ты умрёшь через полгода, как бы ты к этому отнеслась?
— Кто сказал? Врачи? Ты больна? Что с тобой? — разволновалась гостья, тараща глаза.
— Цыганка нагадала, — усмехнулась Наташа.
— Тю, цыганка, — хлопнула ладонями по коленям подруга. — Нашла кому верить!
— А вот если бы тебе сказали, что ты умрёшь в этом мире, но попадёшь в другой и будешь продолжать жить там? Ты бы поверила?
— В загробную жизнь что ли? Нет никакой загробной жизни, — не раздумывая, затараторила Татьяна. — Всё враньё. Попы́…
— Не в загробную, — остановила её девушка. — Читала о попаданцах?
— Ну, смотрела недавно фильм, как медсестра попала в восемнадцатый век. Знаешь, интересно. Правда, это сериал и продолжение ждать и ждать. Пока выйдет, забудешь начало. Ещё фильм про чёрного рыцаря смотрела. «Мы из будущего». Там вообще четыре попаданца были.
Наташа согласно кивнула, вдруг осознав, что в автобусе кроме неё будут и другие туристы, которые погибнут вместе с ней. Раньше эта мысль не приходила ей в голову. Куда попадут они?
А ведь аварию можно предотвратить. Хотя… Она смотрела фильм о судьбе тех, кто по разным причинам не попал на рейс самолёта, который разбился. Опоздавшие умирают один за другим. При других обстоятельствах, но умирают. Спасения нет.
— Наташ, так только в кино бывает. И в книгах. Это кто тебе так мозги промыл? — насторожилась она. — Твой… который вдовец?
— Сказала же — нет его. Забудь.
Ещё немного посидели, поговорили о том, о сём…
Восемь часов.
Наташа вызвала такси и собрала Сёмке фрукты, положила шоколад. Проводила Татьяну до машины. Медленно поднималась на свой этаж.
Ни вино, ни душевные разговоры с подругой не помогли.
Знала, что «шейх» не придёт. И не позвонит. Не будет волнующего ожидания вечера, не будет цветов, учащённого биения сердца.
Ощущение потери захлестнуло. Не к месту, не ко времени. Безнадёжно. Незнакомый мужчина — взрослый, опасный, бессердечный — будто околдовал. Душа улетела за ним, как летит к свету смертельного пламени мотылёк. Улетела на свою погибель.
Свернувшись калачиком на диване и уткнувшись лицом в плед, Наташа долго лежала ни о чём не думая. Не жалела себя, не плакала — чему быть, того не миновать. Если ей суждено умереть, то она умрёт. Если не в автобусе, то иначе. Это… её судьба?
А жить хочется — до безумия, до умопомрачения, до потери пульса.
Вольны ли мы изменить судьбу?
Нет.
Или всё же попытаться?
***
На следующий день в обеденный перерыв Наташа вызвала такси и через десять минут сидела перед менеджером заветного турагентства.
Ухоженная девица с модной стрижкой и со вкусом подобранной косметикой, с вежливым равнодушием смотрела на клиентку:
— Девушка, повторяю вам, на интересующий вас тур путёвок нет. Оставшиеся путёвки были выкуплены ещё вчера.
— Все-все? Я верно поняла? — изучала она буклет с маршрутом.
Убедилась, что автобус совершит переезд из Нюрнберга в Мюнхен через Ингольштадт с 16 на 17 августа.
— Верно поняли, — прокручивала менеджер колесо мышки. — Двадцать два места забронированы, а остальные… да, выкуплены вчера, — выпрямилась она, щурясь в монитор.
— Совсем ни одной путёвки не осталось? — не могла смириться с неудачей Наташа.
— Ни одной. Так бывает, — с интересом рассматривала её девица. — Организации для своих сотрудников устраивают корпоративные поездки и часто пользуются ранним бронированием.
— А какая организация выкупила путёвки, не скажете?
Менеджер ушла от ответа:
