нечего. Получив «подарок» от похитителей, он всерьез стал разрабатывать план по наращиванию военной силы. Будет армия — будут и пограничники. Будут пограничники — черта два кто-то сунется к ним. Вообще у него начинало складываться ощущение, что все, кроме тех похитителей — а он их называл именно так, ведь не знал о нападающих совершенно ничего! — лишь играют в бои. Словно для этого мира кровопролитная война существует лишь в сказках. А может… это просто он полон воспоминаний о настоящих войнах современности.
— И куда нам дальше? — зевнула Лилия, все равно упорно держась за рукав брата.
— Сейчас пойдем в ту лавочку с разными маслами, что мы видели недавно, — Василий Петрович легко улыбнулся. Надо же, нет бы домой пойти, так девочка упорно следует за ним хвостиком. — Нам не долго осталось.
Жидкий шампунь он пока делать не планировал, химическую лабораторию нужно сначала где-то сообразить, конечно, это не верх его мастерства, но всё-таки можно и подождать. Найдя специфическую лавочку, Дроздов стал самостоятельно перебирать баночки и пузыречки.
— Что мы ищем? — спросила его Лилия, тронув маленький стеклянный стакан, полный вязкой полупрозрачной жидкости.
— Кое-что интересное. Кокосовое масло высокой степени очистки. Это… — он нашел нужный вид твердого масла, нюхая его, — один из лучших пенообразователей, дает стабильную пышную и нежную пену.
Мужчина тронул девочку по носу и та рассмеялась:
— Я ничегошеньки не поняла! — она снова залилась хохотом и схватила брата за рукав. — Давай ещё!
Лукас слегка покраснел:
— Ну… Оно является щадящей эко-альтернативой лаурил сульфат натрию… Ладно, господин, дайте мне килограмм. А масло семян брокколи есть?
Пока ему все взвешивали и упаковывали, Дроздов смотрел на свою названную сестру, что все повторяла «кокосульфат, кокосульфат», перебирая остальные масла в лавке. Было так странно чувствовать, что во всей её жизни когда-то был старший брат, а теперь это совсем чужой, взрослый человек, лишь притворяющийся её родственником. Ведь, с одной стороны, он ведь… всех обманывал.
— Что? — он поднял голову, глядя на торговца. — Нет, ещё вот это эфирное масло лимона.
Расплатившись, они двинулись, вместе со стражей, ко дворцу. Дроздов думал о своем, но его отвлекла Лилия, указывая на одиноко стоящую лавочку в самом конце:
— Лукас, смотри, краски!
Улыбнувшись, Дроздов повел девочку к лавке, действительно видя большой ассортимент самых разных красителей. Лилия рассматривала наборы из множества цветов, но Василий Петрович купил лишь три основных пигмента, пообещав сделать для неё краски своими руками. Малышка, конечно, не совсем поняла суть, но все равно смеялась со сложных объяснений брата.
Уже во дворце Лукас заперся в своей комнате, через Лансу отдавая поручения слугам, чтобы те подносили ему разную всячину. У него постепенно кончалась бумага, да и чернила. Получив первую необходимую партию, Дроздов надолго выпал из времени, чертя и мастеря.
* * *
Только через двое суток полнейшей обособленности и добровольного заключения, Дроздов всё-таки показался на божий свет. За эти два дня он потреблял только воду, поэтому накинулся на завтрак с таким аппетитом, что, казалось, сейчас съест и скатерть со столом.
Ланса только смущенно бегала вокруг, подавала ему все новые блюда, пополняла чашку с ароматным чаем и подавала салфетки.
— Вы так долго были заняты, — когда тот подуспокоился и откинулся на спинку стула, заговорила нянечка. — Что же вы делали?
Дроздов молча полез в пиджак, доставая небольшой квадратик, похожий на мыло, с вкраплениями крупной соли.
— Это подарок, — он улыбнулся, поправляя пиджак. — Им нужно мыть волосы. Только это не мыло. Это шампунь.
— Шампунь? — повторила девушка, нюхая подарок. — Приятно пахнет. Лимоном. Спасибо вам большое. И вы делали это два дня?
— Не только, — отмахнулся мужчина. — Но и это тоже. Ты не говори так, словно это глупость какая. Попробуй помыть им волосы, мыль только кожу головы, а сами волосы не трогай. Потом обсудим. Мне пора.
— К-куда же вы? — держа на раскрытых ладошках твердый шампунь, прокричала ему в след девушка. — Вы же только пришли…
Но у Дроздова дел было невпроворот. Он забежал в комнату, подхватив перевязанные его самодельной веревкой чертежи. Он уже хотел выходить, как вдруг вспомнил и про краски, размешанные в самые разные цвета, разлитые по стеклянным баночкам. Скоро они высохнут, как и вся акварель, так что ими уже можно будет рисовать.
Когда-то он проходил добровольцем в детской больнице, где ему одна девочка рассказала, как с мамой делала такие краски. Дроздов никогда сам не пробовал, так что это его первый опыт, но рассказ надежно засел в его голове.
Эта девочка потом прошла остаток курса реабилитации, смогла вернуться домой. И лишь через восемь лет Дроздов узнал, что её мать в пьяном угаре что-то подлила дочери в еду, то ли ошиблась, то ли правда не могла обеспечить ребенка и своим больным воспаленным мозгом искала выход.
Так он и запомнил на всю жизнь рецепт чертовой акварели, думая, что девочка может вовсе и не успела ими порисовать. Так что он был рад сделать их для Лилии.
Осторожно постучав, Дроздов вошел в комнату принцесс, что походила на каждую другую в этом замке. Не было в ней пестрого розового цвета, обилия кукол и мягких игрушек. Разве что простыни с парой мелких подушек выдавали в этом месте детскую руку.
— Я думала ты за нас забыл, — Нерель появилась из неоткуда, обнимая брата за пояс. — Где ты так долго пропадал?
Дроздов поставил свою ношу на пол, поманив к себе сидящую на пуфике Лилию.
— Я кое-что делал. Это краски, их тут много, так что пользуйтесь вместе. Их даже можно лизнуть как засохнут. Кисточки у вас есть?
Оказалось, в их комнате есть ровно то, что осталось после смерти родителей. За девочками никто особенно не следил, игрушками их не баловал, да и вниманием. Они росли как два брошенных росточка, пробивающихся в совершенно равнодушном мире.
Решив, что остальные дела могут немного подождать, мужчина отдал слугам приказ принести хорошие кисти и бумагу, он сел на кровать с малышками, уделяя им то единственное, что они никак не могли самостоятельно себе отвоевать.
— Так, хорошо, я расскажу вам одну интересную историю.
— Сказку? — уточнила Нерель. — Мы уже слишком взрослые для сказки.
— А я бы очень хотела послушать, — Лилия откинулась на подушку, умащиваясь поудобнее.
— Ну, это почти как сказка, только лучше, — Дроздов надел на себя маску рассказчика, тихо начиная. — Жила на свете одна принцесса.
— А почему одна? — возмутилась Нерель. — Нас же две!
— Сказка не обязательно должна быть про нас, — хихикнула Лилия.
— Ну, это не играет большой роли, — задумался Дроздов. — Жили
