экран «умершего» телефона. Как вовремя. Боюсь не выдержу его напора и сдамся, а мне категорически нельзя этого делать.
Отворачиваюсь от окна и вздрагиваю поймав на себе изучающий взгляд стальных глаз. Наверно, не смогу привыкнуть к их пристальному вниманию. Отворачиваюсь смущаясь как школьница.
— Мне нужно идти, не могу больше оставаться, — делаю пару шагов в сторону выхода.
— Постой! — Ярослав поспешно огибает стол, преграждая дорогу. — Подожди, что произошло? Расскажи. Я могу чем-то помочь? Ты можешь мне довериться. — вкрадчиво говорит он, обхватывает мои плечи своими горячими ладонями, я отчетливо это чувствую сквозь махровую ткань халата, и заглядывает в глаза.
В этот момент очень и очень хочется довериться ему. Но я знаю — это опрометчиво, так быстро доверяться незнакомцам.
15
Его близость делает со мной что-то невообразимое. Разве такое возможно, пылать от одного прикосновения незнакомого мужчины? Должно быть это просто смущение. Ведь я взрослая, тридцати двух летняя женщина, меня нельзя уже ничем удивить. А с другой стороны весь мой интимный опыт отношений сводится к замужеству. Кроме мужа у меня никогда ни с кем не было ничего серьезного. В школе и универе я даже не думала смотреть на парней, все мое внимание было занято учебой, ну, а
когда встретила Руслана, все мое внимание переключилось на него.
— Так, что у тебя стряслось?
— Это личный вопрос моей семьи. Я не готова пока об этом распространяться.
— Ладно, — быстро соглашается он, — так я могу чем-то помочь?
Я немного колеблюсь, смотря в его честный, открытый взгляд. Очень хочется верить, что эти глаза не могут лгать, так же я думала и о муже, а оказалась с вогнанным в спину кинжалом. После таких промашек, невольно начинаешь сомневаться в своей прозорливости и умении видеть истинные намерения окружающих людей. Пока единственным, кому я могу доверять на все сто это мои родители, они точно не желают мне зла.
— Телефон нужно зарядить, справишься? — показываю я темный экран смартфона в руках.
— Без проблем. — отпускает меня и забирает мой гаджет вертя в руках, рассматривая. — Это все, что ты хочешь? — спрашивает, смотря на меня немного прищурив свои невозможные глаза.
Я развожу руками прикусывая губу, чтобы не выкатить список всего, что мне нужно. Это, по крайней мере, не прилично. Я так и не успела созвониться с родителями и боюсь мама поднимает еще большую панику, если я позвоню не со своего номера. Пожалуй, дождусь пока зарядится мой.
Его взгляд соскальзывает на прикушенную губу, задерживается на мгновение и снова стоически поднимается к моим глазам.
— Но это срочно! Боюсь, мама скоро начнет рассылать ориентировки с моей фотографией. — неуверенно улыбаюсь, рядом с этим мужчиной куда-то исчезает вся моя смелость.
Он кивает, достает свой смартфон и что-то быстро набирает.
— Давай хотя бы доставку одежды дождемся, не совсем разумно по осеннему холоду в одном платье, или халате, — пониж его голос до интимной хрипоты.
Когда мы умудрились перейти на ты, я даже не заметила. Может после его горячих прикосновений, заставивших меня передумать сорваться, тут же, как загнанная лань в неизвестном направлении.
Остаться здесь? Ну, а куда я сейчас денусь? И куда собралась в халате? К родителям — так их дома нет, а ключи остались в квартире. Таких друзей, чтобы приютили нет, подруга и та предала. Снять номер в гостинице — вопрос времени, когда Рус меня там найдет. Все же лучший вариант — воспользоваться гостеприимством этого места, а когда вернуться родители перепорхнуть под их надежное крылышко.
Пока я колеблюсь с ответом, заходит крепкий мужчина в черном и забирает мой телефон. Я оторопело смотрю на это действо, провожая свой смартфон взглядом.
— Все в порядке, зарядит и вернет, в целости и сохранности. — успокаивающе говорит Ярослав. — Пойдем поедим. Но сразу предупреждаю, я не особый кулинар, приготовил только яичницу.
— Оу, ты готовишь? Это очень мило. — мое внимание возвращается хозяину дома.
Это удивительно, потому что в моем мире мужчины не готовят. Мой муж ни за что и никогда не готовил. Заказать доставку — да, но готовить… Мысленно одергиваю себя, опять это неуместное сравнение с мужем. Я же не могу всерьез сопоставлять этих двоих мужчин.
Снова его тихий, бархатно-вибрирующий смех.
— Я же обещал тебе гостеприимство.
Мы возвращаемся на кухню. Ярослав деловито встает по ту сторону стойки и бережно раскладывает яичницу по порциям.
— Домработница будет только завтра, так что сегодня я и шеф, и жнец, и на дуде игрец. — протягивает он мне два аккуратных кругляша глазуньи на тарелке, непринужденно улыбаясь.
Моему изголодавшемуся организму все кажется вкусно и аппетитно, а вторая чашка кофе бонусом — самое то для поднятия духа и бодрости с утра.
Годами отрепетированная привычка — не оставлять грязной посуды после еды — дает о себе знать. В купе с моим желанием поблагодарить за вкусный завтрак — это гремучая смесь. Я собираю пустую посуду, намереваясь помыть. Но и тут Ярослав не дает мне простора для маневров. Забирает из моих рук испачканные тарелки и загружает в посудомойку, вместе с остальной посудой. Неожиданно становится неловко, что этот суровый, сильный мужчина так ловко управился с посудой. В принципе понимаю одного американского актера, сыгравшего киборга, утверждающего, что любит мыть посуду. С посудомоечной машиной это, в принципе, становится в разы увлекательным действом.
Когда мы возвращаемся в гостиную, мило беседуя о неожиданно разыгравшемся за окном ненастье, я наблюдаю интересную картину, как заходят крепкие бруталы в черном с несчетным количеством пакетов в руках, поднимаются по лестнице, один, два, три… Сбиваюсь со счета, оборачиваюсь на Ярослава, позади меня.
— А вот и одежду вашу привезли.
— Ммм, вы весь магазин скупили? — недоуменно уточняю.
Ярослав нарочито важно смотрит на наручные часы, выгибая одну бровь.
— Мне пора. Работа не волк, к сожалению, от меня не убежит. Вы же помните, что можете чувствовать себя как дома, весь дом в вашем распоряжении. — уделяет он и мне толику своего внимания.
Я провожаю его взглядом. Ярослав выходит степенной походкой уверенного в себе мужчины, оставляя меня одну в недоумении — ведь он просто напросто проигнорировал мой вопрос — и со странным желанием поправить ему воротник и галстук, пригладить лацканы пиджака, и поцеловать на прощание, хотя бы в щеку.
Встряхиваю головой, отгоняя это странное наваждение. Вот уж чего я не собираюсь делать, так это навязываться едва знакомому мужчине!
Наверно надо было пытать его с пристрастием по поводу его работы и всей остальной доступной инфы — чересчур он
