почему. Он догадался.
— Сводить девушку особо некуда, но сможешь её уговорить на чай с такими конфетами. Или вручишь ей, а там действуй по ситуации.
— Но их на КПП отберут. — грустно сказал я. — Не подойдёт.
— Не отберут. Сегодня четверг? Значит старший смены там хохол. Здоровый такой кабан. Я тебе с собой черкну записку, отдашь её, и они глаза закроют на эту коробочку.
— А если не закроют? — спросил Юрик. Он надеялся, что коробка останется.
— Тогда я ему их закрою. — сурово ответил Андрей. Он написал на бумажке, и свернув, передал мне, приказав не читая передать.
— Насчёт цветов! — вспомнил Юрик. — Большой букет лучше не покупать. Одна бабушка разводит цветы прямо у себя в квартире. Это третья улица, направо от главной. Придёшь туда, она поможет тебе соорудить букетик. Седьмой дом. Клавдия Михайловна. 2 этаж. Квартира 4.
— Я только хотел про неё рассказать. — протянул Андрей. — А ты откуда про неё знаешь, шкет?
— Ну знаю и знаю. Какая разница. Слухи были, торгует там она. — Юрик показал язык.
— Смотри у меня. Знает он. Что-то много знать стал — пригрозил ему Андрей. Он повернулся ко мне.
— Действительно такая бабка там есть. У неё целый этаж под цветы отведен. И она пока не переехала. Тебе денег сколько с собой дать?
Андрей с Юриком переглянулись и начали шарить по карманам.
— Ребята, ну вы чего, — растрогался я. — и так конфет дали, про цветы рассказали. Зачем вы так из за меня суетитесь. Ну не надо.
— Надо. — отрезал Андрей. — А вдруг у тебя с ней всё получится. А вдруг это любовь? Мы с Юриком тебя в амурных делах должны поддерживать. Если надо мы Серёгу раскулачим. Он немного повизжит и поделится парой электрончиков. Так что держи деньги, и не рассусоливай с ней. Это раньше надо было любить партию и родину. А сейчас надо любить в первую очередь женщин.
— И потом, — добавил он, — надо людям доверять. Я не говорю — всем. Но людям, с которыми ты делишь хлеб и кров доверять-то надо. Иначе чего? Жить, считая всех вокруг козлами и чудовищами? Нужно верить людям, которые живут с тобой в одной комнате.
— Не возьмёшь деньги — получишь в бубен. — перевёл его слова Юрик.
И так, растроганный, вооружённый конфетами и напутственными словами, я отправился в библиотеку сдавать книги, а заодно произвести впечатление на прекрасную библиотекаршу
Запись 19
Я успешно преодолел КПП. Записка от Андрея оказалась волшебной. Старший смены козырнул и рекомендовал вернуться до 21.00.
— Мы-то пропустим. — сказал он. — А вот патруль в городе — нет.
Продавщица цветов тоже оказалась на месте. У неё действительно в квартире был цветник. Она пустила меня, выслушала и тут же нарезала мне букетик. Букетик плотно упаковала в газету.
— Так не помнешь, и можешь хоть в сумке нести. — сказала она мне.
Ф-фух! Теперь только спокойствие и собранность. Я был вооружён до зубов для штурма библиотеки. Хотя я находился под впечатлением от Нины, это не значит, что я не прочитал книги, которые она мне дала.
Огневой упоминался в одной книжице, как начальник лаборатории в 1978 году. Но всего лишь упоминался. Вся остальная литература была о городе, но тут я подозревал, дело было не чисто. Обычный город. Построен был ради НИИ. А вот где это НИИ? Местные про него ни слова не говорили. Перечислялось много фамилий. Какие-то исследования резины и каучука. Множество формул. Я ничего не понял. Понял только, что большая часть того, что там написано — наглое вранье. Лучше газеты перебирать, как Семён советовал.
Нина была на рабочем месте за кафедрой. Приветливо улыбнулась мне. Ура! Ура! Я торжественно сдал ей книги.
— Подошло для доклада? — спросила она.
— Я нашёл фамилию Огневой, мне он показался любопытным человеком. Нет ли у вас ещё про него упоминаний? — спросил я.
— Чем же он так вам понравился?
— Мне кажется, он причастен к созданию электростанции в Солнечногорске. Этот провал….
Нина отшатнулась от меня как от прокаженного. Я перепугался.
— Что — что? — переспросила она. — Кто вы такой? Почему вы вообще об этом спрашиваете? В книгах нет об этом ни слова! Откуда вы про это знаете? Вы же не местный! Зачем вы сюда пришли?
— Пожалуйста, Нина, успокойтесь. — попросил я. Я был в ужасе. Зачем я сказал об этом ей? Надо было сидеть тихо и листать газеты.
— Успокоиться? Вы хоть понимаете, какие вопросы задаете? Знаете, что за них могут сделать?
— Ну, простите меня. Я всего лишь человек, который хочет понять, что там происходит. Я только искал ответы. Мне кажется, этих людей, которым поставили памятник, незаслуженно забыли. Я ни на никого не работаю. Вернее, работаю, но только на Большакова. Как мне вас убедить?
— Ваш начальник Большаков Павел Фёдорович? Но… — Нина запнулась, — почему он вам сам не расскажет, про Огневого?
— Он предпочитает рассказам алкоголь. — ответил я.
— Ясно. Нет никакого доклада. Ведь так?
— Так. — подтвердил я. — Есть только мое желание провести расследование.
И я рассказал ей всё. Как сюда приехал. Как пришел работать к Большакову. Как работал с Фунтиком. Как познакомился с Семёном. И что Семён предложил мне сходить в библиотеку.
Нина молчала, обдумывая мой рассказ. Я, чтобы сгладить молчание, предложил попить чаю и достал из сумки конфеты. Они не произвели впечатление, после такого-то. Я уже не сомневался, что только всё испортил. Но Нина сходила и принесла две кружки чая. Распаковали коробку, я выложил конфеты на стол. Ели конфеты по очереди. Я стал рассказывать про свой город, как учился, различные истории из жизни. Не мог я молча с ней сидеть.
— Огневой разработал станцию, которая в провале. — неожиданно сказала молчавшая Нина. — Пётр Огневой. В честь него названа улица Огневая. Шесть лет назад он погиб, когда случилась авария на станции. Тогда образовался провал. Станцию восстановили и привели к стабильной работе. Вокруг были построены корпуса. Что еще вы хотите узнать?
— Но, их было трое? — спросил я.
— Да. Их было трое. Краузе — разрабатывал теоретическую часть. Но он к тому времени умер от старости. Огневой занимался практической разработкой станции. Он и Смолин делали первый запуск. Потом, через несколько месяцев произошла авария. Памятник переделали после аварии. Тогда погибло очень много людей. Лучше про это вообще не знать и не помнить. Я, например, стараюсь не помнить.
— Надо же, — вздохнул я. — Я так и подозревал, что электростанция какая-то странная. И не геотермальная она вовсе, ведь так? Иначе бы, при чём тут
