«Дорогой яжмаг! Мы с девочками скинулись деньгами и убедительно просим тебя спасти одного мальчика. Он такой красавчик, а его в полицию забрали. Ни за что! Он хороший, это его одноклассники плохие, они его довели, его затравили, а ещё преподы злые ему всегда двойки ставили! Говорят, он занятия пропускал, а он, может, болел? А его сразу в суд! Но ты же понимаешь: нельзя же судить человека за то, что он кого-то там расстрелял?! Это нехорошо, никто не спорит, но чтоб сразу судить? И в тюрьму? Всего за шесть человек в тюрьму? Вот в какой кровавой диктатуре мы живём, стыдно перед Западом. Я с девочками собрала средства, уже полторы тысячи перевели, ещё можем через месяц добавить, у Насти будет день рождения, она обещала. Нам нужно такое заклинание, чтоб его выпустили! Только надёжное! И ещё одно приворотное зелье, но это попозже, мы ещё не определились кому…»
Молоденькие идиотки часто ставят меня в тупик. Но это не вопрос этики или морали, нет. Обычно я стараюсь сразу удалить адресата безвозвратно в течение первых пяти секунд, иначе потом я начну думать о том, ЧТО они пишут, и непременно захочу их убить! Кроваво! И уж поверьте на слово, все возможности для этого у меня есть.
«Дорогие девочки, – мне с трудом удалось овладеть собой, – сейчас вам лучше думать о себе. По стилю вашего письма своим магическим зрением я чётко вижу, что на вас всех навели порчу. Смотрите, я перечислю симптомы, а вы сами решите, прав я или не прав: 1) вы стали чаще уставать, 2) иногда вас накрывает беспричинная тоска, 3) люди вокруг вас слишком много думают о себе, 4) вы вдруг понимаете, что мир никогда не будет прежним, 5) вам не хватает простого человеческого тепла. Если совпало больше трёх симптомов, вам необходимо срочно снять проклятие. Передайте этот простой тест вашим подругам. И я готов помочь вам совершенно бесплатно, потому что тысяча рублей – это, согласитесь, уже не деньги. Но ничего не пишите в графе «цель перевода», это сразу дискредитирует всё моё колдунство, и оно просто не сработает…»
Номер банковского счёта прикрепляется автоматически. Забегая на час вперёд, надо ли говорить о том, что этой простенькой, паршивенькой схемкой мне удалось заработать двенадцать тысяч? И это не конец, просто они ещё не со всеми подругами поделились, деньги могут капать до вечера, завтра, послезавтра и, может, даже до конца недели что-то там ещё протянется. Козлиная морда с пентаграммы понимающе кивнула, услужливо открывая новое письмо:
«Нужна помощь! Срочно! Отзовитесь, пока не поздно! Оплата человеческими душами! Тема есть, мужик. С «Газпрома», обеспеченный, ни жены, ни детей. Типа он гей. Плачу за рабочее заклятие против гомосексуализма. Но так, чтоб после того, как ему станут противны все мужчины, он захотел быть со мной и только со мной! Другие идут лесом, он мой, я его первая заметила. Ярослав Мценский, вороны о вас дают хорошие отзывы. Вы мне подходите. Фото клиента прилагаю, имя, фамилию, адрес пробьёте в Книге Судеб сами, вы ж яжмаг! Я тоже немного приколдовываю, бывшая подруга научила, так вот – плачу вам самым лакомым, душами моих тупых соседей по лестничной клетке! Они у меня в бутылочке из-под корейского шампуня, вот фото, видите внутри тёмные сгустки? Сидят под пробкой как миленькие. Забирайте, там восемь душ! Все они ваши, как только он станет моим! Но не шутите со мной…»
– Ибо я страшна в гневе, – захотелось добавить мне, хотя по факту добавлять было уже нечего.
Мы имеем дело с клиникой, такие люди должны наблюдаться врачами, но с лечением психических заболеваний у нас в стране из рук вон плохо. Стационары закрывают, народ с отбитыми мозгами, искривлённым сознанием и собственной реальностью в голове преспокойно разгуливает по улицам. Питер – город фриков, но мне всегда было интересно: сколько из них имеют настоящие справки и не подлежат ответственности за всё, что вытворяют?
Вот прямо сейчас одна из них хочет, чтоб я отдал ей перековавшегося гея. Если уже даже это не повод обратиться к врачу, то что же тогда повод? Однако запрос требовал ответа, выкручиваться у нас не принято, но можно ведь просто усложнить задачу. Кисть правой руки побаливала при порхании пальцев над клавиатурой, но тем не менее:
«Да, я великий яжмаг и чародей! Любое колдунство за ваши деньги! Но именно за них! Мне нет нужды возиться с жалкими душонками, поэтому за моё заклинание вы заплатите золотом. Восемь душ – значит, восемь килограмм чистого золота. За каждую! С учётом заработка вашего избранника с «Газпрома» вы с лихвой компенсируете себе потраченные суммы. Вороны должны были сказать вам, что я не работаю в кредит. У вас время до двенадцати ночи. Часы перевёрнуты, песок Судьбы сыплется, ничто не дремлет, и никто не ждёт…»
Как-то так, наверное. Если эта дура сумеет до ночи собрать восемь килограмм золота, то я буду обязан снять шляпу и сдержать слово. Изменять сексуальную ориентацию взрослому человеку мне ещё не приходилось ни разу, но пока же это не колдовство, а трёп с клиентом, так что никакой закон не нарушен.
Приворот вообще плёвая химическая операция, всё на уровне первобытных инстинктов. Другой разговор, что последствия или так называемые побочные эффекты могут быть самыми неожиданными. В половине случаев удачного приворота заказчики всё равно чувствуют себя неудовлетворёнными. Типа вот он (она) вдруг стал(а) слишком по-собачьи влюблённым(ой), скучным(ой), предсказуемым(ой), неинтересным(ой), мы хотели не этого, а теперь хотим другого, давайте что-нибудь поменяем, верните деньги, клиент всегда прав…
«Пока жив!» – как правило, отвечают маги и колдуны.
В трети случаев любовь, навязанная против воли человека, принимает извращённые формы – от слепого обожания объекта до неистовой ревности. Люди потом режут вены, сбрасываются с крыш, убивают «соперников и соперниц», всё лишь ради того, чтоб пару лишних минут быть рядом с тем, к кому тебя привязали.
Но хуже всего то, что ничего уже нельзя вернуть назад.
– Ярослав, вы ведь не против пельменей? – В дверях показалась Нонна.
– Нет, – на автомате ответил я. – Мы с ними не ссорились. А они что-то имеют против меня?
– Мм… не знаю. Просто я закончила уборку и подумала, что можно сварить на обед.
– Чудесная идея. Фамильяр покажет, где у нас специи, соль и перец.
– А я уже сама нашла.
Нет, нет, нет, только не это! У меня на кухне царит (видимо, царил ранее) строгий мужской порядок, в просторечии именуемый свинарником, когда только я точно знаю, что где лежит и почему в банке с надписью «Соль» может быть цианистый калий, «Перец» означает бездымный порох, а в «Хмели-сунели» вообще хранится кремационный пепел последнего висельника-некрофила с Охты. Что там расфасовано в других сосудах и пакетиках, вам лучше не вникать от слова «вообще»…
– Надеюсь, хотя бы мою книгу с рецептами вы не трогали?
– Я пыталась, – упрямо тряхнув головой, честно призналась блондинка. – Но ваш котик выхватил её и куда-то спрятал. Там было что-то про осенний суп.
– На самом деле это глинтвейн из красного церковного вина с добавлением дагестанского коньяка, мяты, нескольких капель азота, острого чили, чабреца и можжевеловых ягод. Подавать в специальных прозрачных кружках в форме черепа, такие продают в «Фикс прайсе», пить через трубочку, так легче обжечь язык.
