безрезультатно. Они с Димой сидели в машине уже около получаса, и Ян задремал. Это Дима заступил на смену вечером, после выходного, а он, Ян, с семи часов утра на ногах.
…- Ян Брониславович! — Дима тихонько тряс его за плечо.
Ян открыл глаза. Часы на приборной панели показывали два часа ночи. Уже снова начало рассветать. Вот это он поспал! Часа полтора, не меньше. Посмотрел на телефон: Оксана так и не перезвонила. В её окне по-прежнему горел свет.
— Извините, что разбудил, — тихо продолжал Дима. — Тут какой-то подозрительный тип ошивается. Сначала он просто мимо шёл, и вдруг остановился как вкопанный у подъезда Оксаны Олеговны. Смотрел на окна, но на какие, не знаю. Потом, вроде, ушёл. Через некоторое время вернулся, притащил что-то вроде стопки газет и какой-то дрын, или лом, отсюда плохо видно. Ключ у него есть от домофона. Зашёл в подъезд, вышел минут через десять без всего, с пустыми руками. Не нравится мне всё это. Мне кажется, он тут не живёт. Замышляет что-то.
Ян доверял чутью Димы и вдруг очень встревожился. Попил воды из бутылки Димы, достал из кармана жвачку, взял две пластинки. Задумался.
— Подождём. Если что-то замышляет, придёт ещё, — сказал он.
Дом старый, территория не огорожена, и ходят тут все, кому не лень. Ни о каких видеокамерах, естественно, и речи нет. И рядом только такие же старые дома, никаких объектов, которые могли бы быть оснащены видеокамерами.
— Вот он! — Дима схватил Яна за предплечье.
К подъезду шёл, озираясь, какой-то худощавый тип явно асоциального вида. В руках он что-то нёс. Когда Ян понял, что именно, у него волосы на голове зашевелились. К горлу подобралась холодная рука липкого ужаса.
— Дима, у него канистра! Тихо выходим, и за ним! У тебя ведь есть «вездеход»?
— Есть! — кивнул Дима и достал связку разнокалиберных ключей и «таблеток» от домофонов.
Они почти бесшумно покинули машину и быстро пошли в подъезд.
Первое, что почувствовал Ян, — тяжёлый химический запах. Дима тоже почувствовал, потому оперативно снял двери подъезда с петли, оставил их открытыми.
Они мгновенно взлетели на второй этаж, и Ян покачнулся, побледнев.
В квартире Оксаны была одна входная дверь, старая, открывающаяся внутрь. Ян ещё во время своего визита ужаснулся подобной «системе безопасности».
Так вот, в ручку этой двери был вставлен длинный кусок арматуры, уходящий за край стены. Попросту, дверь была заблокирована снаружи, чтобы изнутри невозможно было выбраться. Под двери были натолканы смятые газеты, политые зловонной жидкостью, а сверху набросаны спички.
Тот самый тип, за которым они следили, стоял у двери с большим спичечным коробком в руках.
Всё это Ян успел заметить за одну секунду, а ещё через секунду тип стоял, уткнувшись лицом в стену, а Дима держал его за вывернутые руки.
— Звони в полицию, Ян Брониславович, я держу его. И ничего тут не трогай, вообще ничего! Тут его пальчики везде, — Дима вдруг перешёл с боссом на «ты».
Ян послушно вызвал полицию, и только потом понял, что перед ним тот самый Геннадий, отец Тимофея. Он видел его фото в документах о лишении родительских прав. Он сообщил об этом Диме, а потом его накрыло. До него, наконец, полностью дошёл смысл происходящего.
Дима, ожидавший чего-то подобного, строго заговорил:
— Стой! Не подходи! Я держу его, а тебе нечего об эту мразь руки пачкать! Ещё садиться из-за него! Нет уж, пусть он едет теперь далеко и надолго за покушение на убийство двух и более…
Ян послушался, хотя у него в голове мутилось от бешенства. Он тяжело дышал.
— Что ж ты, тварёныш, собственного сына хотел поджечь? Ты ведь не знал, что его тут нет! — Дима слегка тряхнул Геннадия и посильнее придавил щекой к стене.
— Предатель он, а не сын! — просипел тот. — Продался за деньги!
— Угу, кто бы говорил! — отозвался Дима, который был в курсе того, что Оксана платила Геннадию «мзду». — Решил отомстить женщине и больному ребёнку за то, что денежки от тебя уплыли, гад! Ну ничего, получишь сполна! Поедешь на казённые харчи, любитель халявы!
В это время за дверью квартиры раздалась возня. Оксана, услышав шум в подъезде и почувствовав неприятный запах, решила проверить, что же там происходит.
«Ну вот куда? Куда лезет?», — в отчаянии думал Ян.
Безбашенная девчонка, ничего не боится!
Оксана пыталась открыть двери, но ей мешал кусок арматуры. И химический запах стал ещё сильнее.
— Оксана Олеговна, это Дима, не пугайтесь! Пожалуйста, не пытайтесь пока открыть двери, нам необходимо дождаться приезда полиции. Тут картина маслом. Лучше пока откройте у себя там настежь все окна, чтобы вам легче дышалось!
— Полиции? — удивлённо спросила Оксана.
В её голосе не было страха, только удивление. Ян чуть с ума не сошёл от счастья слышать её голос, от радости, что она жива, она тут, рядом. А ещё в голове стучало от мысли о том, что́ могло произойти, если бы не наблюдательность, бдительность и профессионализм Димы.
Он привалился спиной к стене, сил не было. Хорошо, что Оксана его не видит.
Вскоре подъехала машина, раздались шаги и голоса нескольких человек.
Потом полицейские произвели осмотр места происшествия, сделали фото, сняли отпечатки. Дима и Ян отвечали на вопросы. Когда, наконец, конструкцию, созданную Геннадием, разобрали, разрешили выйти Оксане.
Ян сразу схватил её, прижал спиной к себе. Так она и отвечала на вопросы. Хотя она ничего не знала и не видела, лишь опознала Генку.
Квартиру опечатали, Генку увезли.
Было уже пять часов утра, когда они втроём вернулись домой. Ян так и держал Оксану, не отпуская ни на секунду. А до неё вдруг всё дошло, и теперь-то она по-настоящему испугалась. Лицо её было почти зелёным, а тело сотрясала мелкая дрожь.
Ян достал её из машины и на руках нёс в дом.
— Я тебе всё скажу, всё! — глухо проговорил он, прижавшись лицом к её голове. — Только прошу, не убегай больше никогда! Ты понимаешь, чем всё могло закончиться?!
— Понимаю, — вдруг всхлипнула она, и по её щекам покатились слёзы.
Ян никогда ещё не видел жену плачущей. Остановившись, он начал быстро целовать её мокрое от слёз лицо.
— Я больше от тебя ни ногой, клянусь, Ян!
Спать не хотелось обоим, несмотря на то, что ноги их почти не держали. Умывшись, Оксана и Ян сидели в кухне. Ян заварил крепкий чай. Оксана так и сидела рядом, положив голову на плечо мужа, пила горячий сладкий чай. После испуга настала апатия.
— Теперь о наших делах, — Ян, который полностью
