ты занимаешься? — Вдруг спросил один из мужчин.
— Был охранником у одного богатея. Сейчас, вот, женился. Хочу в городе счастья попытать.
— Хорошо ли мечом владеешь?
— Не жаловались, — Скупо улыбнулся воин, щедро зачерпывая ложкой дымящуюся кашу.
— В случае чего, поможешь? — Один из охранников, крепкий, чуть седой мужчина, пытливо смотрел на Сеока.
— Чего ж не помочь. Только в этих местах разбойников уже лет сто, как не было.
— Не было. — Согласно кивнул другой страж. — Да только как немед Хогг умер, да хранят его душу Боги, зашалили. Пока новый немед в дело войдёт, да пока разберётся со всем…
— Отчего умер немед? — Осторожно спросил Сеок.
— Да, кто ж его знает… Говорят на охоте кабан порвал. Да только странно всё…
— Что ж странного? На охоте всякое может случиться.
— Может. Только немед ведь с сыновьями был, да с охраной. Странно… А что твоя жена не ест?
Хеллегер держала в руках простую глиняную миску, не зная, что ей делать. А как заговорили про его отца, так и вовсе забыла, как дышать.
— Моей жене нельзя открывать лицо перед другими мужчинами. Она поест в повозке, — и кивнул Хеллегер, разрешая уйти.
Мужчины у костра уважительно кивнули. Эльфийка кивнула в ответ и пошла к своей повозке. Она села прямо на землю, отвернулась лицом к лесу и, наконец, подняв накидку, поела. Невесёлые думы крутились в её голове. Всё-таки, что-то нечисто со смертью её отца. Только что?
Мужчины у костра говорили о дороге, опасностях, торговых делах. Поздно за полночь разошлись по местам. Сеок быстро расстелил под повозкой их одеяла.
— Хеллегер, уж прости, но спать нам придётся вместе. И накидку не снимай. Потерпи, девочка…
— Потерплю, но обнимать тебя не буду. — Буркнула она и повернулась спиной к мужчине, положила голову ему на руку и сцепила зубы, когда тяжёлая рука воина, натянув на них обоих грубое, но тёплое шерстяное одеяло, легла на её талию.
На рассвете эльфийку разбудили приглушённые голоса. Стража собирала караван в дорогу. Хеллегер попыталась сесть и больно стукнулась головой о днище телеги. Сеока не было рядом. Нашла глазами его мощную фигуру среди других мужчин. Он помогал, открыто улыбаясь и перекидываясь словами. Только чёрная повязка уродовала его волевое лицо.
— Эй, воин, как зовут-то тебя? А то так и не познакомились, — широко улыбнулся один из охранников.
— Кеос.
— Странное имя… Меня — Дрэго. Может, покажешь, что умеешь? До города уже близко. Разойдёмся и так и не узнаем, с кем ехали. — Его глаза светились весельем.
— Отчего ж не показать. Давай разомнёмся перед дорогой, если начальник не против.
— Не против, — буркнул высокий мужчина с седыми висками, — Сам хочу посмотреть. Может, и работу тебе предложу, если понравишься.
Сеок кивнул, подошёл к их повозке и достал свой меч. Вздохнул, вспомнив великолепный меч Хогга. Как ему там лежится в странных развалинах?
Воин с любовью провёл ладонью по лезвию устрашающего вида клинка. Пока шёл, крутнул его в руках, рассекая воздух. Словно отзываясь на ласку хозяина, меч дивно сверкнул в лучах восходящего солнца.
— Смотри, Дрэго, осторожнее. Это тебе не городской неженка. — Скупо усмехнулся начальник охраны. Он уже оценил уверенную хватку на рукояти, недюжинную силу мужчины и лёгкость, с которой Сеок крутнул меч.
Хеллегер в испуге ухватилась за край повозки. Что, если её воин сейчас получит ранение или его убьют? Сердце в груди колотилось испуганной птичкой.
Поединок был быстрым. Хеллегер не успела понять, что произошло. Мужчины сошлись, а потом Сеок вдруг развернулся, выбил меч из рук соперника, сделал подсечку и упёр острие своего меча в незащищённую грудь.
— Ты умер. — Сказал спокойно и пошёл к повозке с Хеллегер.
Гробовое молчание прервал сначала один несмелый смешок, а потом и дружный хохот.
— Проверил? — Ласково спросил начальник Дрэго, плохо понимавшего, что произошло, — Эй, Кеос, если тебе нужна будет работа, я готов взять тебя.
— Спасибо, — откликнулся Сеок, — но я не могу надолго оставлять жену. Мне о ней заботиться надо. Но если что, я найду тебя.
Хеллегер в своём мешке, молча подошла к воину и упёрлась в широкую грудь лбом.
— Испугалась? — грубая ладонь легла на затылок.
Эльфийка кивнула.
— Ты очень опасен.
Воин довольно хмыкнул.
— Я же говорил, прорвёмся. — Понизил голос. — Твой отец приготовил для нас бумаги. По ним тебя зовут Лега. Запомни. Отныне я буду звать тебя только так.
Хеллегер кивнула. Она стала другой женщиной с чужим именем… Отец, к чему ты готовился? О чём думал? Почему ничего не говорил?
Глава 16
Сеок и Хеллегер вошли в город с караваном. Суета, возникшая из-за того, что повозки перекрыли проход, возмущение горожан и путников, вынужденных непростительно долго торчать под высокими каменными стенами, были им только на руку.
Сеок спокойно протянул молодому, но очень грозному стражу, бумаги. Тот бегло их просмотрел и протянул обратно. Так они оказались в большом портовом торговом городе.
Повозки, громыхая деревянными колёсами, под ругань местных медленно поехали узкими мощёными улочками к воротам огромного двора местного купца, а Хеллегер и Сеок, душевно попрощавшись со всеми, пошли искать ночлег. Хозяйка какой-то маленькой забегаловки указала им дорогу, и они довольно быстро оказались в большом чистом доме постоялого двора. Для них нашлась просторная светлая комната.
Хозяйка, дородная тётка с выдающимся бюстом, с интересом поглядывала на грозного одноглазого чужака. А тот подыгрывал ей, улыбаясь обворожительной улыбкой. Но после фразы: «Наберите моей жене горячей воды помыться», улыбка хозяйки слегка померкла.
Хеллегер с удовольствием отмокала в горячей воде. Сеок, чтобы не стеснять её, сразу же ушёл на поиски собственного жилья. Его не было довольно долго. Вернулся уже под вечер с хорошими новостями. Ему удалось найти небольшой домик в квартале мастеров. Не центр, но и не отшиб. То, что надо — золотая середина. Он успел побывать с хозяином облюбованного жилья в городской управе, где им составили и заверили договор. Сеок снял дом на месяц с правом продлевать его. Он уже и плату внёс.
Слуги тут же быстро натаскали новой горячей воды, и он залез в лохань, с блаженством закрывая глаза. Грязную одежду утащили в стирку. Хеллегер пришлось просто отвернуться, пока он плескался, довольно отфыркиваясь. Но отвернулась она к окошку и наблюдала в отражении за голым мужчиной, что стал её охранником, пока вдруг не встретилась с его взглядом и увидела понимающую ухмылку. Краска стыда залила её лицо, и она тут же отвернулась.
Наконец, чисто вымытые, в чистой одежде они сидели за столом и ужинали
