тональности, заглушённые кругом. Видимо, Аргос перевоплотился, чтобы показать цыпочкам свои прелести. Да, это так, потому что мощные руки вырывают меня из объятий Лорен. Моё ритуальное платье трещит по швам, я оказываюсь прижатой к пульсирующей стене круга, это странное ощущение мягкой и надёжной силы.
— Ты напрасно тратишь силы, мой сладкий, она тебя не боится. Лучше подумай о том, как перенестись домой. — Голос Лорен звучит успокаивающе и напевно, пока огромные прозрачно-голубые глаза Аргоса пытаются меня загипнотизировать. — Нас тут вообще-то изгоняют из ведьмовского сообщества, если ты не заметил!
Наконец он в бессилии шипит мне в лицо и отшвыривает в центр круга. Только распластавшись на траве, я понимаю, что несколько секунд назад меня до краёв наполнили сексуальной энергией в чистом виде. Как это похоже на Салазара — призвать себе в фамильяры столь дикое и соблазнительное чудовище. Я закрываю глаза. Сквозь пульсирующий золотом круг трудно разглядеть — дышу я или нет — очень легко притвориться мёртвой. В долгосрочной перспективе это ничего не сулит, но сегодня — я уверена — нас не изгонят. Ни ужасных слов для тех, кому нет больше места в Ремесле, ни ударов плетьми — ничего не будет. Потом мне расскажут, что я потеряла сознание.
Но перед тем, как забыться, я вдруг подумала — интересно, а был ли тот дрозд, что похитил и унёс к солнцу мою свадебную фату, настоящим? Недаром все говорили, что они так высоко не летают. Лорен в это время укрылась между кустами кизила и стеной из бирючины, чтобы пописать, и вообще всё пропустила! Или — не была ни в каких кустах, зато была в сговоре с фальшивым дроздом…
)0(
— Я умерла, и меня сожгли.
— Если бы!
Лучи утреннего солнца пробиваются сквозь плети пышно цветущих роз, обвивших беседку в глубине сада. Как приятно, однажды умерев, навсегда остаться летней пташкой. Но, похоже, что жизнь продолжается. Я лежу на ложе из свежей травы и полевых цветов, а в лицо мне летят и ударяют — одна за другой — розы-"зефирки". Да что за чёрт?!
— Не думай, что я буду сидеть, сложа крылья, и мириться с твоим существованием, будь ты хоть трижды Руис.
Голос Аргоса как ядовитая змея, и скорее всего, он вещает не первый час, пока я лежала в отключке. Я поворачиваю голову: так и есть, сидит на изящной новой скамье во всём своём неприкрытом великолепии.
— Ты красивый, но ненастоящий. Исчезни!
— Заткнись.
Розы, которыми он кидается, совершенно нездешние — просто скопирован один и тот же розовый бутон с увядшим лепестком.
— У Лорен есть ещё Джеймс, гоняйся за ним!
— Не смей мне приказывать!
От его рыка когда-нибудь случится землетрясение.
Всё тело болит и ноет, меня как будто всю ночь таскали по камням. Я тихонько скулю. Как больно! И где Лорен, интересно знать? Судя по скрежету старых садовых ножниц, она обрезает засохшие плети, ведь обычно до легендарной розовой беседки никак не доходят руки.
— Эй вы, потише там! Остыньте, детки, не заставляйте мамочку искать, что вам укоротить, — она хихикает, и что-то с треском падает на землю.
— Но если я ненавижу эту крысильду! — Одной рукой Аргос отчаянно чешет перья на расправленном крыле, а другой устраивает бомбардировку розочками, я еле успеваю прикрыть лицо.
— В чём дело, приятель? Понахватал клещей?
— Не твоё дело, — Аргос прикрывает глаза и с наслаждением чешется. Одно из перьев открепляется и садится прямо на мою ладонь. Хм, довольно необычной пушистости, переливается всеми цветами радуги и пахнет волшебно. К сожалению, Аргос его отбирает.
Лорен невозмутимо ходит вокруг беседки с огромными ржавыми ножницами. Клак. Щёлк. Плим. И вдруг начинает петь. Мне знакомы эти слова! У всех ведь, наверное, была в детстве книжка "Подслушано в саду"?
Нам с Аргосом остаётся только молча испепелять друг друга взглядами, пока чудесный глубокий голос Лорен творит чудеса. Но я буду не я, если не соберу против него все связывающие заклинания народов мира!
Я наблюдала, как Луна распускает косы
В морскую рябь.
Она осторожно сняла бриллиантовые заколки
И аккуратно воткнула
В подушечку тёмного неба.
Ах, теперь мне известно, откуда берутся звёзды!
Я всегда думала ночью,
Что это сияют огоньки сигар серафимов.
Теперь я узнала, и не слишком рано, –
Это шпильки Луны28.
ПОСТСКРИПТУМ. Заметка Дженни (из мусорной корзинки главного редактора «Хэттлстоунского вестника» Роберта Дж. Бэка)
Полтора года назад я начала вести крошечную колонку "Ведьма Дженни может объяснить" здесь, на четвёртой полосе. Я старалась отвечать на вопросы интересно и кратко: даже когда дело касалось полтергейста, эффективной ловушки для духов-воришек, магии швейных булавок, воткнутых в воротничок бывшего, или эффективного заговора от скисания молока. Однажды вашей покорной слуге даже довелось рассуждать здесь о трансформации, не испытав её опыт на себе.
Сегодня я не отвечу ни на одно из ваших писем — я пришла попрощаться (такова воля редакционной коллегии).
Недавно я поняла одну вещь и хочу поделиться с вами, несмотря на то, что завтра мои сокровенные газетные мысли отправятся в извечный путь по направлению кухни, камина, курятника et cetera (впрочем, знаю я одну милую хэттлстоунскую школьницу, которая вклеивает в свой альбом некоторые мои сентенции. Спасибо, Лили!).
Напишу кратко, чтобы не отбирать печатное место у рецепта какого-нибудь блюда, "передающегося из поколения в поколение по женской линии в семействе N").
Магия — повсюду. Магия начинается там, где есть имя. Имя есть у всего на свете, и ваше — самое яркое и сильное. Поверьте: когда мы, ведьмы, обращаемся к своим богам, ночью ли, днём — наши тайные имена в темноте горят кострами, на солнце сверкают не хуже драгоценностей. Мы призываем Силу. Энергия притягивает Энергию. У вас может не оказаться денег на ботинки или даже на кусок хлеба, но быть услышанными / увиденными вашим богом или Вселенной — это вы можете себе позволить. И попросить о том, что вам нужно, прямо сейчас. Пусть ваше имя горит ярче звёзд! Если вы не знаете, с чего начать, спросите у близкого человека, с чем или с кем у него ассоциируется ваше имя. Чужие имена тоже полны волшебной силы, когда мы говорим о тех, кого любим. Когда я слышу / читаю / произношу / пишу: "Геката", я вижу над собой трёхликую луну в круге звёзд, я вижу себя в круге своих сестёр (тех, из глубины веков, и тех, что на пути в Ремесло), факелы в их руках выхватывают
