мог поверить в то, что каких-то десять минут назад держал в руке ножку самой великой княжны Татьяны Николаевны.
* * *
Дочерей императора Николая II я представляла совершенно другими. В моих глазах это были чопорные юные барышни с безупречным воспитанием и поведением. Однако такими они были лишь на публике, и, стоило мне получше их узнать и остаться наедине со всеми четырьмя, как они показали мне свои истинные, задорные и очень интересные личности. Те еще сплетницы и хохотушки, они постоянно обсуждали юных господ — особенно офицеров — и подтрунивали друг над другом. Даже серьезная Ольга вливалась в это веселье и дружно смеялась вместе с сестрами. Девушек интереснее и душевнее я не встречала даже в своем времени, поэтому проводила с княжнами все свободное время.
Самого же императора я пока видела только издалека. Мы сидели с княжнами и Ирэн в беседке за чаем, а мужчины обсуждали что-то за столом на мансарде. Вскоре к ним присоединился и Николай, и я смогла мельком рассмотреть его издалека.
Роста император, вопреки описанию, был небольшого — Димка возвышался над ним сантиметров на десять, — с прямой спиной и широкой грудью. Как и на фотографиях и картинах, у императора было продолговатое лицо с густой бородой и усами и голубые глаза. Во всем его виде сквозило благородство и обаяние. Подобно своим дочерям, он много улыбался, звонко хохотал и не демонстрировал надменной важности, свойственной высоким шишкам, однако, вопреки столь простому поведению, была в нем какая-то неподдельная строгость, которая и демонстрировала его благородное происхождение.
— Вике, кажется, приглянулся наш папенька, — хохотнула Анастасия, которую сестры иногда называли «швыбзик», в честь собаки, с которой младшая не расставалась.
Я вздрогнула и поспешно отвела взгляд от императора.
— Просто я впервые вижу государя, — оправдалась я, потянувшись к чашке с чаем, который уже знатно остыл — на улице сегодня было немного ветрено и прохладно. Близился сентябрь, а значит, скоро мы должны будем покинуть Ай-Тодор и отправиться в Киев.
— Поверь, он почти ничем не отличается от остальных мужчин. Разве что больше всех любит теннис и автомобили, — заметила пухленькая Мария.
— А еще охотиться и дурачиться! — добавила Анастасия. — Папенька порой бывает таким веселым!
— А матушка ваша? Какая она? — полюбопытствовала я.
Императрица, к сожалению, осталась в Санкт-Петербурге из-за обострившейся боли в суставах. И цесаревич с сестрами и отцом тоже не поехал в Крым — слишком уж Александра Федоровна боялась за его здоровье и никак от себя не отпускала.
— Маменька полностью противоположный человек нашему батюшке, — поведала Татьяна, которая, как я заметила, частенько заглядывалась на Димку. — Она хладнокровна и не часто бывает смешливой из-за своих недугов и болезни брата.
— Но добрее человека я еще не встречала, — вставила свое слово Ольга. — Наша матушка, несомненно, самая сердечная и внимательная из женщин. Жаль, не все способны рассмотреть ее благодетель…
Сестры печально вздохнули.
Со слов Димки я помнила, что императрица Александра Федоровна не пользовалась популярностью у народа, который считал ее высокомерной и истеричной немкой. Также не улучшало ее репутацию наличие при дворе Григория Распутина, которого народ тоже не жаловал.
Впервые я задумалась о том, что причин у революции было слишком много. Они постепенно скапливались и росли, как снежный ком, пока не достигли такого количества, когда уже не замечать их было невозможно. А если так, то как же мы сможем избавиться от каждой из них? Как нам помочь императрице завоевать любовь народа и уменьшить ее зависимость от Распутина?
Погрузившись в размышления, я не слышала разговора девушек. Только когда меня несколько раз окликнула Ирэн, я очнулась и вопросительно посмотрела на нее.
— Великие княжны предлагают устроить бал в Ливадии. Как тебе идея? — повторила свой вопрос девушка.
— О, бал… Я ни разу на них не была…
— Ни одна из нас еще на них не была, — фыркнула Ирэн. — Мне уже шестнадцать, но папенька никак не устроит бал в мою честь. Ему все время некогда.
— Вот поэтому мы устроим свой бал! — радостно воскликнула Татьяна. — И пригласим всех, даже маленьких!
Анастасия восторженно захлопала в ладоши.
— Бал для малолеток. Прекрасно, — закатила глаза вечно недовольная Ирэн.
Однако ее никто не слушал. Все наперебой обсуждали идеи и наряды. Княжны были полностью уверены, что Николай разрешит устроить им такое грандиозное веселье. Я же в этом немного сомневалась, а зря.
Император души не чаял в своих детях, и за несколько дней до нашего отъезда в Киев в Ливадии был дан небольшой бал, на котором все отлично провели время. Правда, старшие сыновья великого князя откровенно скучали и танцевали с юными барышнями лишь из вежливости, зато остальным было очень даже весело.
На каждый танец меня, разумеется, приглашал Никита, однако я приняла его приглашение лишь раз. Отчасти из-за того, что Димка попросил ограничить общение с ним, отчасти из-за того, что он был еще маловат, и смотрелись мы с ним весьма нелепо. Зато танцевать с его старшими братьями мне понравилось — они уверенно вели, возвышались надо мной и непринужденно поддерживали разговор.
Подходящих мне по возрасту кавалеров, увы, было мало, поэтому я много времени проводила с девушками за столиком, поедая мороженое и разглядывая собравшихся. За это время я отметила, что великий князь пригласил свою супругу всего лишь на один танец, когда, например, Волконский кружил Анну Николаевну уже в шестом или даже седьмом танце. Мужа Ксении Александровне заменил ее брат Николай. Хохоча, они много танцевали, дурачились и потом залпом выпивали бокал холодного шампанского.
Мой же брат был нарасхват. С ним танцевали даже графиня Воронцова-Дашкова и маленькая Мария. Каждую великую княжну он тоже пригласил на танец, а от последней, Татьяны, брат никак не желал отходить. Мне даже пришлось встать и увести его на танец, где я тихо напомнила кто такая Татьяна и сколько ей лет.
— Она выглядит взросло и совершенно очаровательно, — вздохнул Димка. — Я забываюсь.
— Поняла. Буду кашлять каждый раз, когда покажется, что ты забываешься.
Брат улыбнулся и закружил меня в танце.
— Я смотрю, ты подружился с императором. — Димка мне почти ничего не рассказывал, поэтому приходилось вытягивать из него информацию клещами.
— Это сильно сказано. Скорее, мы с ним знакомые.
— О чем вы разговариваете?
— Больше о его увлечениях, чем о политике, к сожалению. Но я рассказал ему, что занимаюсь слежкой за революционно настроенными гражданами и что, по моим данным, на Столыпина в Киеве готовится покушение.
— И он тебе поверил?
Димка кивнул.
— Сказал, чтобы по приезде я разузнал больше об этом
