отличают хорошее от плохого и пожирают все, что кажется вкусным. Людей, например. Магия-то в вас диво как хороша.
Облизнув губы, я хрипло спросила:
– Ты считаешь меня вкусной?
– Нет, леди хозяйка, я считаю вашу магию вкусной. – Милки вновь просунулся сквозь шкаф. – Я – разумный и отделяю правильное от неправильного, хорошее от плохого и магию от человека. Вы, если вдруг – я, сами понимаете, не настаиваю, но! Если вдруг вы захотите меня угостить капелькой, капелюшечкой своего дара, вы спросите у магистра, как это правильно сделать. Я, к сожалению, разумный, но не образованный. Знаю, что просто так нельзя, надо как-то так дать, чтобы я смог взять и не навредить.
– А сам ты напасть не можешь?
Я понимала, что Кайрнех не привел бы в мир опасного теневика. И я помнила, что он дал все необходимые клятвы, но…
– Могу, как не мочь, – честно отозвался Милки, – только не в этом мире. В этом мире я могу напасть на человека, только защищая вас или детей. Мне дали проекцию их магии, так что Альбирею, Мориса и Лиама я от всех отличу.
– И Кайра, да? Его ты тоже будешь защищать?
– Нет, леди хозяйка, никто из теней не может вмешиваться в дела магистра без его четко выраженного согласия, – вздохнул Милки. – Принято новое входящее сообщение: а заклинание для подогрева продуктов читается с «и» на конце или с «ай»?
– С «эй», – ошеломленно отозвалась я и тут же, подхватив юбки, вприпрыжку бросилась на террасу.
Но, увы, опоздала: на чайном столике весело плясал огонь, а напуганные лисята пытались потушить его салфетками. Чем, разумеется, только раздували пламя.
– Саэ-саэ, – выдохнула я, и пламя погасло.
Лисята уставились на меня.
– Ты же такие простые заклинания вслух не проговариваешь! Что-то случилось?!
– Ты опустошила резерв? – Аль округлила глаза.
Я только головой покачала.
– Нет, это чтобы вы запомнили и не махали салфетками. Саэ-саэ прекрасно подходит для тушения маленьких костров и случайных возгораний.
– А для большого пожара? – заинтересовался Морис.
– Долго, сложно и можно не успеть потушить, – я чуть нахмурилась, – а вам зачем? Вы собираетесь что-то поджигать?
Лисята переглянулись, и Аль тихо ответила:
– Там, где нас держали, ну ты понимаешь, да? Там случился пожар, и к нам в комнату никто не пришел.
– Мы смогли потушить огонь своими куртками, – Морис сгорбился, – но страх остался.
Обняв лисят и прижав их к себе крепко-накрепко, я прошептала:
– Значит, начнем учить большое и сложное заклятье. Оно трехступенчатое, не детское. И вы дадите мне слово, что не будете его применять без серьезной причины. Саэ-саэ достаточно хорошо для костра, случайно загоревшейся травы или же для неудачно подогретых булочек. Хорошо?
– Да! Мы даже поклясться можем!
– Клятвы мне не нужны, – я мягко покачала головой, – по крайней мере, от вас.
От подкопченного столика неприятно пахло горелым, и я, скривившись, попросила дух дома позвать сюда Тави.
«Нам нужен свежий чай, булочки со сливками, скатерть…» Еще раз осмотрев пострадавший столик, я переформулировала свою мысль: «Нам нужен новый столик». Домовой дух обдал меня теплым ветерком, и я ясно поняла, что все будет где-то минут через двадцать. Что ж, значит, мы можем дожечь горелыша!
– Итак, – я прищурилась, а малышарики прижали ушки, – я зажигаю, а вы тушите!
Начала с крохотных искорок, чтобы дети вначале поверили в свои силы.
– Сай-саэ! – выкрикнула Аль.
– Да нет же, сах-саэ. – Морис гневно нахмурился, когда и его вариант не сработал.
– Вербальная магия не терпит искажения, – вздохнула я.
– Мы бездари.
Покачав головой, я уверенно произнесла:
– Вы просто не стараетесь во время занятий музыкой.
– Она все-таки нажаловалась?! – ахнули лисята.
Я же сделала загадочное лицо и принялась распевать заклятье. Минут через пять Аль смогла погасить первую искру. Засопев, Морис повторил успех сестры. И тогда я стала поджигать стол. Под сосредоточенное лисье пофыркивание мы успешно дожгли скатерть, закоптили чашки и окончательно уничтожили булочки. А вот самому полированному дереву ничего не было – зря я просила у дома новый столик!
Хм, что-то не так…
– Стоп, – я сама убрала крошечный огонек, – у вас уже губы побледнели. Этак я перестану верить в ваше благоразумие.
– Нет-нет, – Аль помотала головой, – до истощения было еще четыре заклятья!
– Хорошо, – кивнула я, – верю. Однако учтите одну простую вещь: ваш запас сил всегда должен быть наполовину полон. Вот, например, что, если вам потребуется наколдовать что-то серьезное? Не вечером, когда магия более-менее восстановится, а сейчас?
– Как же тренироваться тогда? – грустно спросил Морис.
– С умом, – улыбнулась я. – Ведь, как вы должны знать, малый недостаток сил восполняется куда быстрее, чем большой дефицит. Вам нужно делать дольше перерыв и вкладывать меньше силы в заклятье.
– Меньше? – Аль хлопнула ресницами. – Но ведь не потухнет же! Мы едва смогли искры потушить!
– Искры вы не могли потушить сначала из-за произношения, а после из-за своей неуверенности, – строго возразила я. – Вам нужно искать пресловутую золотую середину, когда заклятье уже работает, но еще не перепотребляет вашу энергию.
На террасу вышла Тави. Поставив поднос на перила, она быстро очистила столик и набросила сверху хрусткую белую скатерть. Затем споро и деловито заставила всю поверхность снедью и, так и не сказав ни слова, поклонилась и ушла.
– Сердится, – хмыкнула Альбирея. – Райсара изводит Крист, та изводит Тави, а виновата во всем ты.
– Я?
– Конечно, – Аль разлила всем чай, – логика там и не ночевала... Что-то случилось?
Для чайных посиделок лисята выбрали ту часть террасы, с которой прекрасно просматривался сад. И вместе с ним та самая гостиная, в которой Райсара болтала со своим хозяином. Сама того не желая, я нет-нет да и поглядывала на блестящие окна. И в итоге была вознаграждена двумя лисьими ушками.
– Лиам подглядывает за нами, – тихо сказала я. – Лицо спрятал, а уши так и стоят.
– Он нас слышит, – напомнил Морис.
– Мы знали, что он там, – добавила Альбирея. – Он сам должен решить, хочет ли он присоединиться. Чашка есть.
– В нас одна кровь, – кивнул мой серьезный, хмурый сын. –
