в комок, накрываюсь чуть ли не с головой. Последнее что помню, это как Фарида гладит меня по голове сидя рядом. Все же она очень добрая, и я благодарна ей.
Просыпаюсь от того что она трясёт меня за руку.
— Девочка, пожалуйста, проснись.
Смотрю на неё непонимающе. Только спустя минуту доходит где я. Воспоминания обрушиваются тяжелой бетонной плитой, приплющивая меня к реальности. Не знаю сколько я спала. Наверное, совсем мало, но успела увидеть совершенно глупый сон, где гуляю, держа Дамира под руку! Он улыбается мне сияющей улыбкой. Что за ужасная, язвительная насмешка собственного подсознания?
— Сколько времени? — мой голос хриплый со сна, а вопрос — идиотский. Какая мне разница день сейчас, или ночь?
— Ты можешь ехать, девочка. Пойдем, отведу тебя к машине.
— Да? Он разрешил?
Фарида кивает, но по её лицу пробегать тень, и меня пронзает понимание. Тураев не позволил, он велел избавиться от меня. Домой отправить, как ненужную, неинтересную боле игрушку. Она не мое желание выполняет, а приказ своего хозяина!
Меня душит истерическое хихиканье. Я как дура мечтала вырваться отсюда и не знала как, строила всякие предположения как сбегаю. В то время, едва вспомнив обо мне, Тураев поспешил выпереть из дома. Я больше его не интересую. Фарида со своей добротой не хотела признаваться в этом.
— Спасибо тебе огромное, — сжимаю ее руку, когда подходим к машине. За рулем снова Муса. Прямо личный водитель. — Надеюсь, мы никогда больше не увидимся, — добавляю с горечью.
— Держись, девочка. В жизни есть вещи куда более ужасные.
— Да, наверное эта мысль может утешить, — произношу иронично.
Муса везёт меня домой, я называю ему адрес. Разумеется, сейчас у меня нет сил ехать к дому отца. Возможно, он уже там. Его скрытность дорого мне обошлась. Какая-то часть меня испытывает ярость к Роберту Каминскому, и очень жгучую обиду. Но говорю себе, что единственный, кого я должна ненавидеть, на кого обижаться — это Дамир Тураев. Он причинил мне боль и растоптал мою гордость. И в то же время, закрывая глаза уже в собственной постели, после того как несколько часов яростно терла себя мочалкой стоя под горячим душем, снова вижу перед собой его великолепное тело. Проклятый шрам, в котором виноват мой отец. Правда ли это? Мог ли папа быть настолько жестоким? Неужели он так сильно любил жену Дамира, что даже когда тот сидел в тюрьме, хотел избавиться от него настолько сильно?
Рано утром встаю по будильнику и понимаю, что не в состоянии идти на работу. Пытаюсь собраться, не упиваться жалостью к себе, но у меня ничего не выходит, я абсолютно раздавлена. В результате набираю Ольге, лепечу что-то жалобное про больное горло. Чувствую себя одновременно врушкой и предателем.
— Лечись, ни о чем не беспокойся, — говорит мне начальница.
Снова залезаю в постель. В животе урчит от голода, я даже не помню когда ела в последний раз. Но сил идти сейчас в магазин нет никаких. Кажется у меня еще и агорафобия разыгралась! В холодильнике пусто, обычно я перекусываю на работе, не особенно люблю готовить дома. Делаю это редко.
Звонок в дверь заставляет вздрогнуть и сжаться в комок.
Сразу мысль — Дамир прислал за мной. Снова. Хочет повторить?
Накатывает паника. Звонок не унимается, я вся трясусь от ужаса. Не вынесу еще раз с ним… Он что, решил из меня проститутку сделать? Самое паршивое, что понимаю — не могу ему противостоять. В дверь начинают стучать уже ногами. С них станется и выбить, не пожалеют. Я снимаю это жилье и мне такие выкрутасы дорого могут обойтись!
Подбегаю к двери, и не глядя в глазок распахиваю ее, кипя от возмущения.
— Привет, детка! — Валентина, соседка снизу, смотрит на меня с широкой улыбкой, распахивая объятия.
— Привет! Ты уже вернулась? — страх и паника сменяются облегчением. Мы крепко обнимаемся.
Мы подружились почти сразу как я поселилась над Валюшкой. Она сразу проявила общительность и радушие, помогла навести в новом жилище уют, всегда выручала. Валя — дизайнер, часто путешествует, работая удаленно. Всегда на позитиве, неунывающая, так что мы быстро сблизились, стали подругами.
— Ага, вернулась! И как всегда с приключениями. Ключ потеряла, представляешь? Бурный отдых был, два курортных романа успела пережить за три недели, — сообщает радостно, вкатывая чемодан через порог. — У тебя есть еда? Я жутко голодная.
— Сейчас что-нибудь соображу… Хорошо, что ты оставила мне запасной ключ, — достаю его из ящика комода в коридоре и протягиваю Вале. — Будешь яичницу?
— Мда, негусто, — Валентина ходит за мной по пятам, заглядывает вместе со мной в холодильник, где на полке жалобно притаилось всего одной яйцо. — Ты вообще ешь? Выглядишь изможденной. Зачем все эти диеты? Посмотри на меня! Я два XL, но при этом счастлива и не испытываю недостатка в ухажерах!
— Я не сижу на диете.
— Ты это постоянно говоришь. Ладно, закажу пиццу и роллы. Накормлю тебя как следует, а то скоро ноги волочить будешь, цыпленок.
— Лучше расскажи, как прошел отпуск, — смеюсь в ответ. Валя если даже критикует, то совершенно беззлобно, любя. Невозможно на нее обижаться.
— Да, с удовольствием. О, слушай, у меня еще с собой шампанское! Сейчас…
Валя бежит открывать чемодан, одновременно делая заказ в ресторане. Она всегда такая. Энергичная, неунывающая. Открытая книга. Делится всем, никогда ничего не скрывает… Ее кипучая энергия и жизнелюбие очень помогают мне. Словно раскрашивают красками серые будни. Вот и сейчас, несмотря на все что случилось со мной… становится капельку легче. Я отвлекаюсь на ее рассказы об отпуске. Удается ненадолго забыть о том что происходит со мной. Когда же это закончится? Или уже закончилось? Я совершила ошибку, приехала в пасть ко льву, хотя меня предупредили о последствиях. Дамиру по сути и предъявить нечего. Но где же папа?
Бутылка шампанского заставляет ненадолго растаять огромную глыбу льда образовавшуюся внутри. Сплю как убитая, с Валентиной мы расстаемся около часа ночи, и то она порывалась идти в магазин за «добавкой». Я с трудом проводила ее, помогла дотащить чемодан, потом даже толком не помню как вернулась и в постель залезла.
Меня будит навязчивая мелодия телефона. Когда понимаю, что это рингтон который у меня стоит на отца, кубарем скатываюсь с постели.
— Папа! Как ты? Я так волновалась! — выпаливаю с отчаянием.
— Все со мной хорошо, дочка. Прости, что пропал. Так было нужно.
— Но… где ты? Инесса с ума сходит, как и я!
— Ты ведь не наделала глупостей?
— О чем ты?
— Не ездила к ублюдку?
— Я не
