— Думаю, сегодня утром мы навестим леди Хертфорд. — Сирина, просматривавшая список обязательных визитов, обернулась. — Она наверняка дома, и, я полагаю, будет вполне уместно, если вы наденете те же платья, что и вчера. Это весьма удобное место, где вы сможете показаться и быть замеченными.
— Чудесная идея! — воскликнула Мэри. — Давайте собираться!
— Надеюсь, там будут другие молодые леди? — поинтересовалась Элис.
— Ну разумеется. — Сирина повернулась к Алатее: — Ты тоже должна поехать, дорогая, а иначе все время, что я проведу там, мне придется объяснять причину твоего отсутствия.
Это было сказано с нежной улыбкой, но в словах Сирины звучала непривычная твердость.
Алатея улыбнулась:
— Конечно, я поеду, если от меня не потребуется ничего другого, чтобы поддержать вас.
Мэри и Элис просияли. Ведя серьезную дискуссию, касавшуюся лент, чепчиков, шляпок и вуалей, они отправились в свои комнаты, чтобы подготовиться к выезду.
Часом позже они уже стояли в гостиной леди Хертфорд. Сирина проявила чудеса полководческого искусства, расположив свои войска на самых выгодных позициях, легко обозримых и дающих возможность видеть их преимущества. Мэри и Элис уже вступили в круг подобных себе юных неопытных девиц, оживленно болтающих и совершенно забывших о своей застенчивости и робости.
Сирина сидела рядом с леди Челмсфорд и герцогиней Льюис. Женщины наблюдали за молодыми леди, только что выпорхнувшими в свет, оказывая им поддержку и покровительство и не спуская с них глаз.
Алатея готова была побиться об заклад, что беседа велась о молодых джентльменах, от которых ждали подвигов по части нахождения носовых платков, утерянных дамами в этом сезоне. Что же касалось ее самой, то она молча стояла в стороне и тем не менее чувствовала, что не осталась незамеченной. Как справедливо предположила Сирина, если бы она не появилась, начались бы бесконечные расспросы о том, где она. Теперь же, когда своим появлением она пресекла все поводы для сплетен, о ней тотчас забыли.
Впрочем, Алатею это вполне устраивало. Выпив свою чашку чаю, она огляделась в поисках стола, куда ее можно было бы поставить, как вдруг услышала знакомые слова «Восточно-Африканская золотодобывающая компания». Она замерла на месте, не сводя взгляда с кудрявой рыжей головы леди Хертфорд.
— Нет ни малейших сомнений в выгоде, как говорит мой кузен. Я назвала Джеффри имя человека, который всем там руководит, но ведь вы знаете этого недотепу — он будет мямлить, тянуть, присматриваться…
Склонившись ближе к подруге, леди Хертфорд произнесла, понизив голос:
— Уверяю вас, я сделала все возможное, чтобы убедить его, Я обрисовала ему нашу ситуацию и то, какие неожиданные расходы нам предстоят и как понадобятся деньги — в том числе и его наследнику в Оксфорде. Вот почему он должен стремиться улучшить свое положение. Я сказала ему это прямо, без обиняков. Джейн нужны новые туалеты. Но разве его сдвинешь с места?
Леди Хертфорд расправила плечи и сидела теперь прямая как струна, выражая всем своим видом порицание нерадивому и несговорчивому супругу.
— Я убеждена, — надменно продолжала она, — все дело в том, что предложение исходило от моего кузена Эрнста. Джеффри всегда терпеть его не мог.
Подруга пробормотала что-то в качестве сочувствия, беседа перешла в другое русло, и Алатея отправилась в дальний конец гостиной. Не было ничего удивительного в том, что лорд Хертфорд разделял ее опасения по поводу пресловутой Восточно-Африканской золотодобывающей компании.
С другого конца комнаты ей уже делала знаки некая вдовствующая леди в огромном тюрбане. Алатея подчинилась этому безмолвному призыву. С ясной улыбкой, словно приклеенной на ее лице, она выдержала допрос с пристрастием по поводу ее затянувшегося безмужнего состояния. Разумеется, в беседе не употреблялись столь недостойные слова, как «одиночество» или «муж».
Наконец Алатее удалось уединиться в облюбованной ею части гостиной и поразмышлять о возможности обсуждения достоинств Восточно-Африканской золотодобывающей компании с хозяйкой дома. Однако достаточно было одного взгляда на круглое и румяное лицо леди Хертфорд, чтобы понять: это обошлось бы ей слишком дорого. Ее милость не собиралась сказать более того, что уже было сказано. И ее бы удивила заинтересованность Алатеи. Светские дамы независимо от возраста не должны проявлять интереса к подобным материям. Они даже не должны знать об их существовании.
Алатея бросила взгляд на дверь. Может быть, стоит улизнуть отсюда и попытаться проникнуть в кабинет лорда Хертфорда?
Она как раз мысленно рассуждала на тему, есть ли у нее шанс найти там что-либо интересующее ее. Если одно только имя лица, верховодящего в этой компании, тотчас же охладило интерес к ней его милости лорда Хертфорда, то едва ли он стал бы его записывать где-нибудь в своих бумагах.
Подобная ситуация не стоила риска быть обнаруженной. Она могла себе представить, какой скандал возникнет в этом случае, особенно если ей придется признаться в причине своего интереса к чужим бумагам.
А что, если бы это смог узнать Габриэль?
Лучше умерить свой пыл и проявить терпение.
Но само это слово, «терпение», раздражало ее. И все же, смиряя себя, она продолжала его повторять. В деле Восточно-Африканской компании она должна была оставаться графиней и доверять Габриэлю.
И все же такие добродетели, как терпение и доверие, ни в малейшей степени не умеряли ее любопытства и оставляли при убеждении, что, если предоставить Габриэлю возможность действовать по его усмотрению, то он очень быстро справится с делом и потребует награды, которую она не в силах ему дать.
На вечере в доме Осбэлдстонов Алатея скромно стояла за стулом Сирины, беседовавшей с леди Чедвик. При этом она не упускала случая рассмотреть толпу гостей, явившихся почтить леди Чедвик в день ее шестидесятилетия.
Прошло два дня с момента их неожиданной встречи в Линкольнс-Инн, и за это время Габриэль должен был многое узнать. Настало время спросить его об успехах.
Перед ее глазами невозмутимо фланировали лучшие представители бомонда — эти цветы аристократии: они встречались и расходились, сменяя друг друга. Танцев не было; только струнный квартет, помещенный в алькове, выбивался из сил, чтобы музыка перекрывала царящий в зале шум — болтовню, сплетни, вопросы и ответы. Это было главным, что занимало гостей.
Леди Осбэлдстон сидела в кресле лицом к центру зала и, постукивая тростью по полу, пыталась привлечь к себе внимание Вейна Кинстера, стоявшего неподалеку от нее, он же отступил, будто старался укрыться за гибкой, как ива, фигуркой своей жены,
Несколько дней назад Алатея повстречала в парке Пэйшенс Кинстер. На этот раз Пэйшенс с беспримерным спокойствием и присутствием духа присела в глубоком реферансе перед ее милостью.
Алатея в нетерпении то и дело поглядывала на часы. Еще не было десяти; вечер только начинался, и гости продолжали прибывать.
