свете нет более преданного человека, чем Дрейк, и с того момента, как я объявил Изабель своей, он вскинул руки, сдаваясь, и ни разу не заикнулся о том, какой красивой она ему показалась в тот день, когда мы увидели ее проходящей мимо.
У нас с Дрейком нет истории происхождения. Я не помню ни одного момента в своей жизни, когда бы его не было рядом. Мы выросли соседями на совершенно другой стороне дороги, чем Изабель, и когда мир не давал нам ничего, мы всегда были друг у друга.
Когда мой отец в пьяном и злом виде набрасывался на меня, я прятался в подвале Дрейка. Когда его мать приводила домой очередного безликого и безымянного бойфренда, не испытывающего никакого уважения к собственному сыну, он убегал в мою комнату. На протяжении многих лет мы прикрывали друг друга, что означало некоторые менее чем сомнительные решения в подростковом возрасте, но когда я решил очистить свое будущее ради Изабель, я взял Дрейка с собой. Я одолжил ему деньги, необходимые для получения лицензии на подрядные работы, и открыл собственную компанию, не оставив ему ни малейшего выбора. Я не собирался его бросать. Никогда.
Так сделал бы он это, если бы я попросил его? Без сомнения, нет. И не потому, что ему трудно мне отказать, а потому, что он просто такой верный.
А она бы сделала?
Это более сложный вопрос. И я не люблю об этом слишком много думать. Она сделает это, если я попрошу, потому что Изабель именно так и поступает. Она делает меня счастливым, чего бы мне это ни стоило. Но захочет ли она этого? Вот в чем вопрос.
Я не слепой. Я знаю, что Дрейк более привлекателен, чем я. Он выше, стройнее, у него меньше татуировок, а лицо создано для улыбок, а не для хмурых взглядов. Если уж на то пошло, он больше подходит моей скромной Изабель, если бы не его неуемная распущенность.
Конечно, все эти мысли чисто гипотетические. Я не могу заставить себя попросить об этом на самом деле, не так ли?
Нет, это нелепо. Просить двух людей пожертвовать своими ценностями ради моего личного удовольствия. Я бы не смог так поступить с ними. Что они получат от этого? Кроме секса, конечно.
И если я что-то и могу сказать по этому маленькому представлению на сцене, так это то, что между этими двумя явно есть какая-то химия и они хотят друг друга. Если я попрошу их заняться сексом и дам мне посмотреть, разве я не дам им разрешение сделать то, что они уже хотят?
Изабель была только со мной. Может быть, если бы она была с кем-то другим, это дало бы ей больше перспектив. Она могла бы увидеть, что такое секс с кем-то другим, даже с риском того, что ей это понравится настолько, что она захочет еще. На такой риск я бы пошел.
Правило № 8: Если ты собираешься предложить своему лучшему другу и жене переспать вместе, завтрак — не самое подходящее для этого время
Хантер
— О, тут на соседней улице есть бранч, где подают мимозу, — говорит Изабель, глядя в телефон. Только что из душа, с мокрыми волосами, спадающими каскадом по спине, она устроилась на одном из стульев в столовой, пролистывая список лучших мест, где можно поесть в Остине.
— Звучит неплохо, — ворчливо отвечает Дрейк, глядя на свою кружку. — Но сначала кофе.
— Интересно, а у них еще есть поздний завтрак, — добавляет она.
Была уже глубокая ночь, когда мы наконец-то подъехали к Остинскому отелю, в котором остановились на следующие две ночи. На этот раз нам достался настоящий отель, но это номер-люкс, так что мы по-прежнему живем в одном номере, но не делим пространство. В номере большая гостиная и огромное окно с видом на город.
Первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я открываю глаза, — это та маленькая идея, которая пришла мне в голову вчера перед сном. Я не могу перестать думать об этом. Я одержим, и пока я не скажу им что-нибудь, эта идея будет преследовать меня.
И пока я наблюдаю за тем, как они непринужденно болтают о позднем завтраке и мимозах, навязчивые мысли о том, что они вместе, не ослабевают. Если не сказать больше, они становятся еще хуже.
Сегодня мы планируем немного погулять по городу, а затем отправиться в клуб. Клуб, в котором мы встречаемся, — еще один женский клуб, но его тематика больше похожа на Salacious. Перегибы, разнообразие и много возможностей для общения.
Но я пока не могу думать так далеко. Мой мозг как хомяк в колесе с этим дерьмом о рогоносцах.
Изабель смеется над чем-то, что говорит Дрейк, а я откидываюсь в кресле, наблюдая за ними. Боже, как же я этого хочу. Каким-то образом за последние двадцать четыре часа я стал одержим этой идеей.
— Что ты думаешь, детка? — спрашивает Изабель, глядя на меня.
— А?
— Ты хочешь поздний завтрак? У них есть "Кровавая Мэри".
Она смотрит на меня этими милыми зелеными глазами, брови приподняты, на губах легкая улыбка. И я ничего не могу с собой поделать. Я сошел с ума, потому что, если я не выложу все сейчас, я могу сойти с ума.
— Ты знаешь, что такое рогоносец? — спрашиваю я, и она замирает, на ее лице появляется то же выжидательное выражение, что и после того, как она спросила меня о позднем завтраке.
— О чем ты, блядь, говоришь? — отвечает Дрейк, когда Изабель не отвечает.
— Рогоносец. Это извращение. Изабель, ты знаешь, что это значит? — спрашиваю я, не сводя с нее глаз.
Наконец она шевелится, прочищает горло и отводит глаза от моего лица. — Да, разве это не… как быть обманутым или что-то в этом роде?
— Почему ты спрашиваешь об этом? — вмешивается Дрейк. Костяшки его пальцев заметно сжались вокруг кружки.
— Это не совсем измена, потому что все происходит по обоюдному согласию. Некоторым людям просто нравится видеть своего партнера с кем-то другим, — объясняю я.
Она неловко ерзает, когда снова поднимает на меня глаза. — О. Хорошо. Почему ты спрашиваешь?
Вот и все.
— Думаю, мне бы это понравилось.
Дрейк издал громкий смешок и неловко рассмеялся. — Нет, ты не сделаешь этого.
Изабель напряглась, застыв на своем месте, ее глаза пляшут туда-сюда от моего лица к ее рукам.
— Да, думаю, что да, — отвечаю я, пристально глядя на нее. — Это неправильно?
— Это форма
