не хочу.
— Что? Ань, ты что, дура?!!
Я молча сажусь в лифт и нажимаю кнопку. Не оборачиваюсь на неё. Черт, руки трусятся. Мне так плохо. Теперь от предательства двойного.
То, что она с моим женихом… это ужасно, но я в какой-то своей отдаленной части души понимала, что такое может быть.
Да, Маша красивая, Маша лучше как женщина, она привлекает парней. Было бы правильно, чтобы Артур был с ней а не со мной. Это скорее я была тут третьей лишней.
Но она знала, что он опасен. Что он болен. И молчала.
Это невозможно простить. Ни за что.
Я еду домой, говорю с мамой долго и ни о чем.
Периодически, мне звонит Маша, но я сбрасываю. Мама это замечает, и только на пятый раз спрашивает.
— Вы что, поссорились, девочки?
— Немного. Просто у нас разные понятия о жизни.
— Ну, это плохо. Вы сёстры, вы должны быть вместе. Вы должны друг другу помогать и поддерживать.
— Мам, пожалуйста, — я пытаюсь остановить её. Но её это только драконит.
— А что я?! В чем я-то виновата.
— Ты не виновата, — говорю я примирительно.
— Тогда почему ты говоришь со мной таким тоном?
— Каким?
— Таким! Ты должна позвонить сестре и помириться.
— Так может не я виновата в нашей ссоре.
— Какая разница, кто виноват. Вы сестры! Кто вам будет помогать когда меня не станет!
Я не знаю, что ей сказать. Если причину ссоры назвать всё. Всё провалиться, весь план и её же жизнь будет под угрозой.
В дверь звонят. Мама поднимается но я делаю знак рукой, и иду сама. Не смотрю в глазок и сильно об этом жалею, мгновение спустя, потому как только открываю дверь, тут же собираюсь её закрыть.
Артур.
Бледный. Несчастный, кажется похудел за один день.
— Анют, надо поговорить, — лепечет.
Я молча прикрываю дверь, но Артур ставит свою ногу в дверной проем и не дает мне этого сделать.
— О, Артур! — всплескивает руками мама, которая оказывается у меня за спиной. — Не можешь без нашей Ани и один день. Аня, ну что ты на пороге стоишь. Иди, налей чаю жениху.
Она делает страшные глаза и я понимаю, насколько она нервничает когда его видит.
Я плетусь на кухню, ставлю чайник и думаю, о том, что в этом мире нет места, где я не чувствую себя пленницей.
Нет, наверное есть, но я не попрошусь ночевать к Михаилу вторую ночь подряд.
Хотя и у него в плену, если б не его предложение, я бы уже спокойно рассталась с Артуром. С другой стороны, Михаил и не предложил ничего особенного, он не угрожал и не пугал.
Он только пообещал выполнить то, что вызвался сделать Артур. А я не могу забрать у родной матери надежду на выздоровление.
Слышу их смех в коридоре, и это меня бесит. Становится душно И тошно. Открываю окно. Вечерний прохладный воздух входит в комнату.
Сбежать бы из окна отсюда. Но через четвертый этаж не слезть.
Артур заходит на кухню, за ним мама, которая начинает меня отчитывать.
— Ну что ты на стол не накрыла, ой хозяйка какая ты! Всему учить тебя надо!
Мама начинает хлопотать у холодильника. Я понимаю, что она достает продукты у самой стенки, почти замороженные. Те, что принес Артур пару дней назад. И она их бережет, чтобы скормить потом ему же.
— Мне ничего не нужно, я не голоден. Я должен поговорить с Аней, — Артур машет рукой. Выглядит совсем плохо. Будто едва стоит на ногах, осунулся, бледный, слабый.
Едва сдерживаюсь, чтобы не закатывать глаза.
— Хорошо, — рычу я.
Ничего он мне не сделает в моем-то доме?
Он заходит в мою комнату, я закрываю дверь и вижу как в коридоре за нами наблюдает обеспокоенная мама.
— Что? — поворачиваюсь я к Артуру.
— Я хотел сказать: извини.
Висок начинает стучать от жуткой боли.
— «Извини»? — я говорю спокойно и тихо, чтобы мама не услышала. — Ты меня собирался изнасиловать, ты орал ужасные вещи, ты наглотался, накололся, я не знаю чем и чуть не умер на моих глазах. И потом: «Извини»?
— Ну что мне сделать? — он пожимает плечами. — Такая у меня проблема. Ты вообще, через две недели, скажешь что должна быть со мной в болезни и здравии и что-то там ещё. Так вот — я в болезни, Ань. Я больной человек.
— Да, ты болен. Артур, — киваю я.
— Ну да, так что то, что я делал под кайфом. Ну оно не считается, Аня.
— Может наоборот? Если ты знаешь, что опасен не только для себя но и для других — нечего принимать это. Знаешь, мы даже с тобой проходили юриспруденцию, вообще-то состояние опьянение не оправдание для преступления, это его утяжеляет.
— Ну что мне сделать, чтоб ты меня простила? — он лениво пожимает плечами.
Меня точно вырвет.
— Перестань принимать. Начни с этого.
— Совсем? — он чуть щуриться.
— Да. А ты сможешь? — вдруг сомневаюсь я.
Если бы он действительно смог, если бы действительно… может, всё можно было бы исправить.
— Я пытался, но…
Нет. Никакой надежды. Так только больнее. Только хуже.
— Ты даже не попытаешься. Снова? Тебя же всё устраивает. То, что не устраивает твоего брата и меня тебе плевать.
— Ань…
— Уходи, пожалуйста.
— Аня! — у него становится снова такой же злой голос как вчера.
Пелена прекрасного принца, которую он пытался напялить, спадает. Передо мной медленно проявляется чудовище.
— Уходи, — повторяю я.
Отхожу к стене, чтобы пропустить его к двери.
Артур уходит громко хлопнув входной дверью и не попрощавшись с мамой.
— Ну а тут что?! — кричит она. — Что ты натворила?
— Я ничего не творила, — говорю я, глядя в потолок.
Слёзы снова начинают бежать по щекам ручьем.
Мама хлопочет рядом.
— Да ты что?! Что ты сделала, Аня?! — кричит она.
Надо хотя бы что-то ей сказать и я говорю, быстрее чем думаю.
— Мама, он изменяет мне с Машей. Давно.
Странное у тебя окружение, Аня
Смотрю на лицо мамы. Боюсь, что она сейчас начнет переживать, что схватится за сердце. Осядет на пол. Уже мысленно готова вызывать "скорую" и тащить все лекарства что лежать в её ящике.
Но она достаточно спокойна.
Качает головой недовольно.
— Ну Маша дает, конечно. Уводить жениха у сестры, это последнее дело. Неправильно это. Но Артур то, в результате, кого выбрал? — спрашивает она.
— Он… — даже не знаю, как выразить. Секунду назад, я думала, что могу сказать ей всю правду, про договор с Михаилом но
