Фигня. Туфта. Лабуда. Хрень. Откуда-то сверху доносились раскаты божественного хохота.
13
Эльдар ушел. Затем ушла менеджер Анна разбираться по поводу исчезнувших джинсов. «Просто Анна» осталась одна наедине со своими мыслями. Потом мысли рассеялись, и Анна осталась просто одна. Это было тяжело и скучно. Поэтому она очень обрадовалась покупателю. Анна была само радушие. Рассказала о скидках по случаю открытия, полюбопытствовала, как ему торговый центр; спросила, какие джинсы предпочитает: классику или что-нибудь пооригинальнее; просветила о новых коллекциях, о будущих тенденциях, о шикарных ливайсах Стаса на вчерашнем концерте, улыбалась широко до неприличия, принимала изящные позы, – в общем, обслуживала клиента по первому разряду и, даже, лучше. Все без толку. К ее досаде он был рассеян, к улыбкам и позам равнодушен. Бесчувственный тип взял, не глядя, пару джинсов и скрылся в примерочной. Через минуту оттуда послышался стон и что-то нечленораздельное. Анна была чутким продавцом, поэтому участливо спросила: «Вам подошел размер?» В ответ услышала: «Да что же это такое? Что мне с этим делать?» Священные заповеди маркетинга неоновыми буквами загорелись в голове Анны: «Продавец должен мягко брать инициативу в свои руки. Покупатель редко знает, чего он хочет. В глубине души клиент надеется, что продавец сам сделает за него выбор». Со словами: «Разрешите, я взгляну», – Анна открыла занавеску. Джинсы висели ненадеванные. Странный клиент сидел с видом больной собаки и на вытянутой лапе держал что-то блестящее.
– Что это? – удивилась Анна и наклонилась поближе.
– Это п…дец, – горько промямлил грустный покупатель.
– Нет, это не п…дец, – Анна узнала украшение.
Всего день назад она за такое могла жизнь отдать. Ну, не то, что бы уж совсем всю жизнь, но, в общем, многим могла бы пожертвовать. Ну, там куртку отдать поносить на пару недель, или там поцеловаться. Ну, уж точно отдала бы все свои журналы «Опля!» за три года. Это была страза с джинсов Стаса. Как писал журнал «Опля!», на эксклюзивных джинсах певца было нашито 85 камней Воровски. Но на гастроли едут джинсы попроще, со стеклянными стразами. Но это не важно. Все равно такие джинсы есть только у Стаса, ну еще у Эроса Иглесиаса-младшего.
– Где вы это нашли? – стараясь выглядеть как можно равнодушнее, спросила Анна.
– Там, на лестнице у парковки. А что это?
– Страза с брюк, ерунда. А что вас расстроило?
Клиент встал, шмыгнул носом, вдруг затрясся всем телом, ткнулся лицом в плечо ошарашенной Анне и начал орошать ее футболку обильными слезами. … В правилах маркетинга о таких случаях ничего не говорилось. «Пердун старый, уже 30 лет наверно. А все хнычет как маленький. Как бы чернила на бейджике не расплылись». Аня нерешительно положила руку на голову пердуна и нежно, по-матерински заворковала:
– Ну, успокойтесь, успокойтесь. Как вас зовут?
– Васс-сь– ся.
– Ну, что случилось, Вася?
И Вася рассказал ей все.
14
– А, где Антон Петрович?
– Я за него.
Женек поднял измученное алгеброй лицо и увидел перед собой девушку в черном, с бейджиком «менеджер Анна» на груди. Грудь менеджера Анны заметно волновалась.
– У нас это…проблема, серьезная проблема. Вы не могли бы это… со мной пройти?
– Могу, – ответил Женек, но не встал, а сменил позу на более подходящую для такого случая – важно развалился, расставив ноги. – А чё нада?
– Пойти надо со мной. В складскую зону.
– А зачем? Женек улыбнулся. Ситуация стала доставлять ему удовольствие.
– Взял ноги в руки и бегом за мной! – вдруг взорвалась девушка с бейджиком. – Я тебе не продавщица какая-нибудь, я менеджер, – и ткнула пальцем себе в грудь. – Мы за аренду бешенные бабки платим, а тут какой-то охранник не желает задницу поднять! У нас ЧП на складе. Поднял задницу, кому говорю! Я говорю, поднял задницу! Задницу подЯл! Я сказала.
Женек нахмурился и поднял, что просили.
Когда он впервые примерил форму охранника и посмотрел на себя в зеркало, то почувствовал себя крутым как Шварцнеггер из фильма «Хищник». Ну, если не как Шварц, то хотя бы как Дольф Лундгрен из боевика «Смерч». Ну если не как Дольф, то уж точно как Майкл Дудикофф из фильма… как он назывался? Там про два клана ниндзя, один клан – убийцы, а другой – тоже убийцы, но с понятиями. А Дудикофф был морпех, а потом оказалось, что он тоже – ниндзя. «Вайомингский ниндзя – 2» называется. У Дудикоффа на плече была татуировка. Но на кассете было записано четыре фильма, поэтому качество не очень. Женек не разглядел, что за татуировка, и решил, что это морской котик. А Пятак из второго подъезда сказал, что это волк. У Пятака видик дома стоял, он фильм несколько раз смотрел. «Точно говорю те, это волк нарисован», – уперся Пятак. У Женька видика дома не было. Ну, волк, так волк. Они пошли к Клешне татуировки рисовать. Тот согласился за четыре портвейна или за три водки. Пятак бутылку портвейна у отца украл. А Женек обменял проигрыватель «Рекорд» на две водки. Брат очень дорожил своим «Рекордом». Он когда в армию уходил, сказал: «Женек, береги вертушку, как я – родину». Но Женек решил, что брату пока проигрыватель не нужен, а татуировка ему, Женьку, во как нужна. Для авторитета. Клешня умел рисовать кресты и звезды, а еще писать слова «Нюрка», «сука», «не забуду». Но обещал, что волк получится страшный до «усрачки», если у него картинка, образец будет. Пятак из дома притащил детские рассказы Виталия Бианки о зверятах, а Женек взял в библиотеке книжку про Маугли. Ну, не взял, а спер. Стыдно было, здоровый лоб, выпускной на носу, а он книжки для малышей читает. Дома полистал. Понравилось. Само собой, решили рисовать Акелу. Акела был крутой. Клешня раздавил стакан и начал творить. Сначала творил на Женьке. Было больно, но Клешня подбадривал: «Ничего, ничего. Искусство требует жертв». Через час художник начал материться, орал, чтоб Женек не ёрзал. Затем попросил Пятака посчитать количество волчьих зубов. Еще через два часа мучений Клешня сказал: «Портрет окончен. Пора выпить», – и устало завалился с портвейном на диван. Женек попросил зеркало. Клешня нехотя дал какой-то осколок в пол-ладони. Как ни верти, увидеть можно было только часть красного, воспаленного плеча с какими-то синими пунктирами. «Клевая татуха, – похвалил Пятак, а сам к выходу, – я чо вспомнил, меня дома же ждут. Так что я в следующий раз сделаю», – и слинял.
Дома Женек заперся в ванной, осторожно снял рубашку, взглянул в зеркало и обомлел. «Мама родная!» Клешня не обманул, на плече красовалась страшенная зверюга. Но это
