Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
1375/80 — 17 октября 1428, Василий Блаженный: 1469 — 2 августа 1552) — задача заведомо невыполнимая, поскольку языка того времени не существует в природе. Сходную по смыслу, но, разумеется, более скромную по масштабам задачу решал Борхес в рассказе «Пьер Менар, автор «Дон Кихота». Однако Менар Борхеса шёл от частного, от текста романа Сервантеса, к общему, к языку… Или лучше сказать, он шёл от конкретного к абстрактному, пытаясь сохранить на этом пути осязаемость конкретного, непрерывность конкретного, его континуум. Континуум, добавлю, разорванный ветхозаветным смешением языков и восстановленный во Христе, чего Борхес, кажется, не учитывал.
— «Из мести он пририсовал на внутренней деке рублевской иконы чёрта. Никто этого видеть не мог. Но фактически получалось, что прихожане многие годы молились и черту тоже»
Непростительная для писателя-диссидента ошибка. И, увы, типичная для всей советской интеллигенции. Любая, даже малообразованная бабушка на приходе знает, что она «фактически» молится Первообразу, а не изображению, написанному на доске, и уж тем более не чему-то пририсованному «на внутренней деке».
— «Рублёв был успешным иконописцем»
Ещё один пример писательского недопонимания предмета. Если, конечно, это не сознательное занижение писателем образа иконописца. Слово «успешный» в значении каких-то личных достижений употребляется сегодня в словосочетаниях «успешный бизнесмен», «успешный предприниматель», «успешный политик»… Поставить в этот ряд «успешного иконописца» — что это означает?
Хотел ещё добавить сюда небольшое исследование про так называемые адописные иконы, но подумал, что это будет уже за пределами риторического вопроса.
(Л. Н. Толстой, «Набег»)Посылаю дважды опубликованную миниатюру, первый раз Веселовым в «КиКе», второй — Борисовым в «Шадринском альманахе»: Выйти из класса во время диктанта. «Неподвижный воздух…»
<…>
Уважаемый Валерий Васильевич,
письмо написано по просьбе Юрия Антоновича, сам он писать не может после операции на обоих глазах.
Юрий Юрьевич последние несколько месяцев страшно пил, 4 декабря прошёл ВТЭК и получил пенсию, 5 декабря ушёл из дому, оставив записку, что он идёт в больницу к дочери (она с мужем разведена, а родила от другого мужчины).
Но у неё он не был и домой не вернулся. Ваше письмо решили распечатать.
Его публикация на фоне событий выглядит довольно зловеще.
Хотелось бы знать как и когда это попало в Шадринск.
Горланова Сергея Борисова не знает. Информация об этом может иметь значение для судьбы Юрия Юрьевича.
Напишите, пожалуйста, Юрию Антоновичу.
22.01.03
Здравствуй!
Посылаю тебе пару экземпляров книжки своих стихов. Кальпиди, может, помнишь такого, задался целью выпустить серию книжек пермских поэтов без цены и, конечно, без гонорара. И меня, заодно, прихватил. Присовокупляю книжку самлгл Кальпиди и две книжки Дрожащих. Было бы интересно услышать (или, хотя бы, прочитать), что ты обо всём этом думаешь.
В дальнейшем Кальпиди собирается издавать и серию пермской прозы.
Для моей книжки он выбирал сам и я ещё не знаю, что он выбрал, а что оставил за бортом, потму что сам свою книжку не открывал и даже не прочёл кальпидиевское предисловие.
Да! Он ещё устроил подборку стихов для «Урала», она должна появиться в мартовском номере, будет не лень — посмотри. Будет ли журнальная подборка повторять книжку или нет, я тоже не знаю. Почему-то я у него этого даже и не спросил.
Ну вот, похвастался. Теперь можно и тебя спросить, как там твоё творчество и
и что ты собираешься с ним делать?
Сам я уже почти погода вообще ничего не делаю и сижу в глухих сумерках. Даже это письмо пишу, с большим трудом преодолевая апатию. Так что учти этот мой великий подвиг и не слишком задерживайся с ответом. Жду! ЮВ
Дорогой ты мой!
Жизнь, которой я так муторно и отважно жил, резко закончилась и я не способен на неё смотреть даже и с удивлением, настолько в одночасье она оказалась и чужой и чуждой, и только каким-то непонятным образом — моей (что прискорбно). Однако последний её взлёт (в смысле падение) много чего накуролесил и, в частности, не позволил мне ответить тебе вовремя. Надеюсь, хоть это не будет иметь слишком печальных последствий.
И чтобы таких последствий не было, первое, что я должен сообщить, это то, что «Размышление об истинном пути» ты можешь прочитать полностью в «Знамени» № 6 за 1993 г.; это Кафка.
Что касается названия журнала. По-моему, достаточно перевести предлагаемое название из ед. числа во множественное — «Окна», чтобы оно стало и полисемантичным, и ёмким, и вообще вполне приемлемым. А — «Окно», — это, в самом деле, нехорошо.
Высылаю: две статьи (и в них хорошо бы ничего не менять; в крайнем случае — подстрочные примечания «от редакции»); стихот-ия и «переводы» («переводы» хотелось бы напечатать в первую очередь, — либо отдельно от «Власенко» и тогда переводчик будет обозначен «Ю.Ю.», либо — вместе со стихот-ми «Власенко» и тогда — «Из Г. Уинсли», «Из Ж. Массакра»); послужной список; рисунок абстрактный В. Мошегова.
Отец очень тщательно прокомментировал «Бродского» и очень по делу, поэтому я его пока задерживаю, не пропадать же добру, как исправлю — пришлю.
На твои вопросы в письме я попытался ответить в форме диалога с тобой. Если это устроит — слава Богу, если нет — Бог с ним, выбрось.
Прочее, надеюсь, непосредственно видно из прилагаемого.
С уважением, Ю. Конслаев (а также Власенко и проч.)
25/V-98
P.S. Возможно, следует сразу написать рецензию на первый номер и отослать вместе с экземпляром в «Книжное обозрение» (а м.б. и не только, можно и в «Лит. обозрение» и в «НЛО» — последнее было бы совсем прекрасно). Я мог бы взять это (эти) на себя, но, соответственно, для каждого издания нужен экземпляр, как это ни печально. Гляди сам (глядите сами). ЮВ
ДИАЛОГ:
Ландаун: Почему ты назвал книгу «Классика» и, вообще, — «что вы хочите этим сказать»? И просто любопытно, как это люди классику пишут?
Ю. Конслаев: Хотел я сказать одно, а получилось… История не без юмора. Я лежал тогда в травматологии на Чкалова и из окна моей палаты был виден дом и даже кухонное окно Горлановой-Букура. Естественно, как только я стал способен до них добираться, то был у них почти каждый день. Как-то прихожу и застаю там Кальпиди, которого видел последний раз ещё в университете, когда он приходил в 8-е общежитие читать свои стихи. И вот он рассказывает, что издал в Перми несколько книжек уральских поэтов и собирается довести их количество по крайней мере до десятка. Без всякого умысла, больше просто чтоб в разговор встрясть, напечатай, говорю, и мою книжечку.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
