захватническую войну, издавна подготавливаемую ими».
Затем Роберт Джексон говорил о «потрясающих преступлениях против человечности», о «заговоре с целью возврата территорий, потерянных в Первой мировой войне», о желании гитлеровцев овладеть плодородными землями в Центральной Европе «путем лишения собственности или истребления населения этих территорий», об их желании «завоевать фактическое господство над Европой, а возможно, и над всем миром».
Затронул Роберт Джексон и тему самоубийства подсудимого Роберта Лея:
Человек, возглавлявший борьбу против рабочего класса, ответил на наше обвинительное заключение тем, что покончил жизнь самоубийством. По-видимому, мы не нашли бы для него лучшего ответа, нежели этот.
Говорил Роберт Джексон и о преднамеренном преследовании евреев. Он заметил:
Антисемитизм проводился для того, чтобы разделить и поссорить демократические народы и ослабить их сопротивление нацистской агрессии <…> Антисемитизм также справедливо назывался «лабораторией террора». Гетто всегда служили местом, где проводились первые испытания различных методов репрессий. Еврейская собственность была первой подвергнута экспроприации, а затем аналогичные меры широко вводились в практику и направлялись уже против немцев — противников нацизма, против поляков, чехов, французов и бельгийцев. Истребление евреев дало немцам возможность набить руку <…> Из 9 600 000 евреев, проживавших в подвластной немцам Европе, по заслуживающим доверия данным, погибло 60 % <…> История не знает преступлений, направленных одновременно против такой массы людей, преступлений, произведенных с такой расчетливой жестокостью.
Далее Роберт Джексон говорил о зверствах нацистов, о концентрационных лагерях («карта Германии покрылась концентрационными лагерями, которые насчитывались десятками»), о том, что Германия стала одним обширным застенком.
Обвинитель Джексон сказал далее:
Было взято и убито огромное количество заложников, проводилась массовая, настолько дикая расправа, что уничтожались целые селения. В секретном донесении имперского министра Розенберга по оккупированным восточным областям мы читаем: «Питание, которое давалось русским, было настолько скудным, что его едва хватало, чтобы еле-еле просуществовать. Население было не уверено, проживет ли оно до завтра. Голодная смерть смотрела им в глаза» <…> Немцы организовывали, заранее планировали, упорядочивали, узаконивали грабежи.
Разоблачая попытки отдельных обвиняемых оправдать свои преступные действия ссылками на приказы, полученные сверху, Роберт Джексон подчеркнул, что устав Международного военного трибунала не признает этого оправдания и возлагает ответственность за преступления на людей, совершивших их.
А говоря об ответственности обвинителей, Роберт Джексон отметил, что задача трибунала заключается не только в том, чтобы наказать преступников, но и в том, чтобы показать всему человечеству, что в отношениях между народами, как и в отношениях между отдельными людьми, должны господствовать закон и сотрудничество. Тем самым американский обвинитель показал, что рассматривает Нюрнбергский процесс не как простое судебное разбирательство против нескольких преступников, а как важный шаг в развитии международного права, направленный на предотвращение будущих войн.
Позиция Хартли Шоукросса
В отличие от Роберта Джексона, британский прокурор Хартли Шоукросс в своей вступительной речи утверждал, что закон, который Международный военный трибунал должен был применить, уже существовал.
Две трети своей речи он посвятил непосредственному описанию актов агрессии, полагая важным отразить преднамеренное нарушение германскими нацистами территориальной целостности и политической независимости соседних стран.
Его выступление, по мнению присутствовавших, стало одной из самых ярких речей на процессе. «Убийцы с черными сердцами, грабители и заговорщики, подобных которым не знал мир» — эти слова Хартли Шоукросса, обращенные к нацистам, запомнились многим.
Кстати, впоследствии британец говорил, что хотел бы отправить на виселицу вслед за нацистскими преступниками и тех, кто им противостоял, то есть Сталина, Черчилля и Рузвельта (правда, к тому времени ни один из них уже не был у власти). А к некоторым из обвиняемых — прежде всего к Герману Герингу — Хартли Шоукросс, по его собственным словам, испытывал чувство глубокого уважения. Уже после Нюрнбергского процесса он говорил: «Это, несомненно, преступник, но смелый человек, человек выдающихся способностей, яркая личность. Он избежал виселицы, приняв яд, и за это я снимаю перед ним шляпу». Впрочем, многим казалось, что главного британского прокурора привлекали не столько личные качества Германа Геринга, сколько его роскошный стиль жизни. Даже в работающем только на войну Третьем Рейхе он умудрялся вести жизнь римского патриция.
Британское профессиональное сообщество адвокатов посчитало выступление их коллеги успешным, однако советская делегация выразила протест, и после речи Хартли Шоукросса комиссия А. Я. Вышинского в Москве начала собирать компромат на тему предвоенного сотрудничества властей Великобритании с Гитлером.
Выступление советского прокурора Романа Руденко
20 декабря 1945 года трибунал объявил перерыв на рождественские каникулы. Р. А. Руденко и его помощник М. Ю. Рагинский вылетели в Москву.
Потом наступил 1946 год, и 17 января французский прокурор Франсуа де Ментон начал представлять дело о военных преступлениях и преступлениях против человечества, совершенных в Западной Европе. При этом в своем выступлении он всячески старался избегать деликатной темы французского коллаборационизма. Пытаясь также обойтись без эмоциональности, Франсуа де Ментон не был готов проводить четкое различие между национал-социалистами и простыми гражданами нацистской Германии. В своем «длинном историческом очерке» француз сделал заявление о коллективной ответственности всех немцев. Он сказал, что весь немецкий народ ответственен за военные преступления. Позднее члены французской делегации отмечали, что Франсуа де Ментон представил историю взаимоотношений Франции и Германии как «вечную борьбу между силами Добра и духами Зла».
А 8 февраля 1946 года прозвучала вступительная речь главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе Р. А. Руденко. Как уже говорилось, он выступал последним из государственных обвинителей союзных держав.
Советский прокурор, обходя историю Германии вообще и тему пакта Молотова-Риббентропа в частности, попытался обосновать правомерность судебного преследования руководителей Третьего Рейха. Он стремился найти точки соприкосновения с другими союзниками, но в то же самое время отвергал любое сходство между национал-социалистической и сталинской диктатурами.
Р. А. Руденко сказал:
Я приступаю к своей вступительной речи, завершающей первые выступления главных обвинителей на данном процессе, с полным сознанием его величайшего исторического значения. Впервые в истории человечества правосудие сталкивается с преступлениями такого масштаба, вызвавшими такие тяжелые последствия. Впервые перед судом предстали преступники, завладевшие целым государством и самое государство сделавшие орудием своих чудовищных преступлений. Впервые, наконец, в лице подсудимых мы судим не только их самих, но и преступные учреждения и организации, ими созданные, человеконенавистнические «теории» и «идеи», ими распространяемые в целях осуществления давно задуманных преступлений против мира и человечества.
Выступает главный обвинитель от СССР Роман Андреевич Руденко
Во время выступления главный обвинитель от СССР подробно рассказал об идеологической подготовке ведения агрессивной войны Германии, организации и осуществлении захвата Чехословакии, Польши, Югославии
